— Какой этикет?
— Моего ареста. Согласно правилам, лишь капитан королевской охраны имеет право арестовывать дуэлянтов. Но маркиз де Лозен и есть тот самый капитан. Не может же он арестовать сам себя.
— Конечно, он же мертв, — сказала Анжелика с нервным смешком.
— У него нет даже царапины.
— Но разве вы не сказали только что мне…
— Я хотел увидеть, как вы упадете в обморок.
— Я не собиралась падать в обморок из-за Лозена. Если мне и стало дурно, то это только из-за вас. Ведь ранены-то именно вы, Филипп.
— Мне пришлось сделать все, что было в моих силах, чтобы прекратить эту глупость. Я не собирался терять двадцатилетнюю дружбу с Пегиленом из-за такого пустяка.
Анжелика побледнела, глаза ее стало заволакивать туманом, ей становилось по-настоящему дурно.
— Как бы это назвал король? А, куколка?
— Филипп, — прошептала Анжелика, — какая несуразица. И, подумать только, вы спасли мне жизнь. Почему все так получается? Ведь я могла бы так вас любить…
Маркиз повелительно поднял руку, как бы призывая ее к молчанию.
— Кажется, они уже здесь.
Со стороны мраморной лестницы донесся звон шпор и бряцанье оружия. Затем дверь медленно открылась, и первым вошел граф де Вулуа.
— Вулуа, вы пришли арестовать меня?
Граф слегка кивнул.
— Ну что ж, это достойный выбор. Вы являетесь полковником мушкетеров и по чину следуете за капитаном королевской охраны. А что с Пегиленом?
— Он уже в Бастилии.
Филипп страдал от боли.
— Я к вашим услугам, — сказал он, морщась. — Сударыня, прошу вас, накиньте мне плащ на плечи.
Одно упоминание о Бастилии повергло Анжелику в ужас. Еще одного мужа оторвут от нее и отправят в Бастилию. Губы ее побелели, она шептала молитву.
— Месье Вулуа, только не в Бастилию, умоляю вас!
— Простите, сударыня, но таков приказ короля.
— Заприте его куда угодно, но только не в Бастилию!
Оба дворянина были уже у дверей. Филипп обернулся.
— А куда бы вы хотели запереть меня? Может быть, в Шатле вместе со всяким сбродом?
…Да, все началось сызнова. Бесконечное ожидание, отсутствие вестей. Вновь и вновь приходили и проходили перед ней видения недавнего прошлого, все казалось ночным кошмаром.
Ее служанки, подавленные видом хозяйки, которую они привыкли видеть более решительной, пытались помочь ей найти выход.
— Вам надо повидаться с мадемуазель де Ланкло, мадам.
Они почти насильно усадили ее в карету. Это был отличный совет. Нинон де Ланкло, наделенная богатым житейским опытом, была единственной женщиной, которая могла выслушать жалобы бедной Анжелики, не боясь быть замешанной в этой скандальной истории. Она обняла Анжелику, ласково назвала ее «сердце мое» и, пока мадам дю Плесси потихоньку приходила в себя, рассказала ей о множестве случаев, когда мужья дрались на дуэлях, спасая свою честь.