— Это не модно теперь, дети мои! Это попахивает концом царствования!
Он сидел справа от президента Бонго, а мама справа от его сына, который рассказывал ей за ужином о слонах, львах и сафари. Из вежливости отец не стал говорить, что думает о тех, кто убивает животных.
— Мне кажется, детка, что он проявлял к тебе большое внимание. Уж не приволокнулся ли он за тобой?
Подобные приглашения, от которых было трудно отказаться, отрывали отца от сада и вечеров в кругу семьи, которые он любил больше всего на свете. Но отец все равно не терял времени зря. Описывая эти приемы, он разыгрывал смешные сценки, имевшие подчас сюрреалистический характер, и, к вящему нашему удовольствию, пародировал видных гостей:
— Сцена происходит на заседании Совета министров. При появлении президента все встают, затем с мрачным видом садятся. Он начинает говорить: «Шурмурля». Заметив похоронные выражения на лицах министров, рявкает на них и продолжает свою речь. Потом жестом просит их улыбнуться и уходит, хлопнув дверью. Далее, принимая главу зарубежного государства, он слышит от него: «Шырмырля», которое переводчик переводит, как «Шурмурля». Иностранец продолжает: «Шымрымло!», а переводчик опять бубнит: «Шурмурля». Президент убегает в другой салон, где идет прием в честь награжденных орденами. Галстуки у всех завязаны на головах. Президент входит, нацепив на голову самый большой галстук, минуя толпу элегантно одетых мужчин, которые стараются перехватить его взгляд, в то время как дамы делают ему реверансы.
В его картинах можно обнаружить множество вариантов этих «шурмурлей», когда он говорит на иностранных языках, употребляя слова, которые ничего не значат. Обобщая, отец называл политику болтовней:
— Я когда-нибудь сниму фильм под названием «Болтовня». Разговоры политиков и переговорные устройства в тюрьмах производят одинаковый шум. Мы покажем школу болтунов, в которой учатся парламентарии, стремящиеся постичь искусство говорить ни о чем. Я буду обращаться к ним, как вождь, рассказывая всякие глупости с таким апломбом, что меня наградят громом аплодисментов. В смешном шествии можно будет увидеть всех великих людей — больших и маленьких. У одних будут перья на шляпах, у других на ногах ботинки в метр длиной.
У отца было довольно смутное представление о политике. Он в ней не очень разбирался и считал, что актер не должен быть ангажированным человеком. «Какие жалкие люди эти политики, только и думающие о власти! — говорил он — Они не замечают окружающей их красоты: лилий, роз, бабочек…»
Единственный раз он отступил от своих правил во время президентских выборов 1981 года.