— Умерьте ваше воображение, капитан, — сказала, смеясь, Анжелика. — Увы, я всего лишь простая смертная!
— Слишком! Слишком простая смертная. Именно то, что надо мужчинам. Ладно! Мне удалось рассмешить вас. Ничто еще не потеряно. Послушайтесь моего совета. Не говорите больше об этой истории и не думайте о ней! Пойдите исповедуйтесь — всегда хорошо получить прощение Господа. Ну, а что касается прощения супруга, выберите удобный момент и без предупреждения шмыгните к нему в постель. Я гарантирую вам отпущение всех грехов.
— Определенно, теперь я верю, что вы — настоящий друг, — сказала несколько повеселевшая Анжелика. — Исходя из этого, мой дорогой Ванерек, если у вас здесь нет иного занятия как склеивать разбитые сердца, то я повторяю вам мое предложение поднять паруса. Дует хороший бриз, туман рассеялся, да и мне порядком надоело с утра до вечера перевязывать людей, которые сами себя губят. А если вы не отплывете с ближайшим приливом, то прольется новая кровь по вине горячих голов с острова Черепахи.
Раненные члены вашего экипажа поправляются, и я с легким сердцем вручаю их вам для новых экспедиций.
К ним быстро приближалась Петрониль Дамурт, лицо ее было заплакано, волосы всклокочены.
— Ax, мадам, помогите, девушки сошли с ума! Я не могу их успокоить. Они хотят бежать отсюда, уйти через лес пешком неизвестно куда!
— Ну что, девушки, собираетесь на свадьбу? Громоподобный голос Колена и появление этого гиганта на пороге сарая прервали слышавшиеся там плач и постукивание зубов. Если бы рядом с ним не было Анжелики, то самые чувствительные из девушек умерли бы от страха. Они бросились к Анжелике и окружили ее плотным кольцом.
— Ну что, мои хорошие, что случилось? Чем вы так взволнованы? — спросила Анжелика, спокойно улыбаясь.
— Расскажите мне все, — сказал Колен, похлопывая ладонью по своей широкой груди. — Я здешний губернатор и обещаю вам, благородные мадемуазели, что напугавшие вас злые люди будут наказаны.
И сразу же все девушки наперебой принялись делиться своими впечатлениями о происшедшем с ними: «Я спала и ничего не слышала», «Этот ужасный толстяк схватил меня за руку и потащил отсюда… Я не знаю, что он от меня хотел…»
— От него воняло ромом, — добавила с отвращением Дельфина Барбье дю Розуа, которой больше всего досталось в этой отчаянной схватке. Стараясь сохранить достоинство, она смахивала выступавшие на глазах слезы унижения.
Анжелика вынула из-за пояса свой гребень и начала приводить в порядок волосы девушки. Затем она вытерла ей своим платком нос и распухшие глаза, поправила ее одежду и приказала принести большую кастрюлю бульона и хорошего вина, которое для всех французов всегда было наилучшим лекарством от всех бед.