— У него вываливаются кишки! Жалобный крик подхватывался эхом и долго раздавался в чистом июньском вечернем воздухе над бухтой Каско.
— У него вываливаются кишки!
Там, за кустами, звали на помощь. Забаррикадировавшиеся в своей хижине англичане и французы слышали этот крик, переходивший в жалобный и трагический вопль.
День, так плохо начавшийся, заканчивался как бы вничью. На одной стороне Анжелика и англичане. Хотя они и были слабо вооружены, но им удалось укрыться за бревенчатыми стенами. А на другой стороне находились пираты, озлобленные и агрессивные, но все искусанные пчелами и имевшие плюс ко всему на руках раненого, который терял свои внутренности.
Бандиты расположились у протекавшего рядом с домом ручья, чтобы омыть в его воде распухшие от пчелиных укусов лица и конечности, и теперь не давали возможности никому из осажденных выйти из хижины. Они то изрыгали проклятия, то снова начинали стонать. Пиратов не было видно, но их присутствие угадывалось за кронами деревьев. Время от времени оттуда доносились их крики. А когда наступила ночь, то их стоны, вздохи и вопли как бы перекликались с ревом тюленей, и все это сливалось в такую жуткую какофонию, что волосы на голове вставали дыбом.
Вскоре взошла луна и осветила все вокруг. Море засеребрилось, и разбросанные по нему черные пятна островов напоминали эскадру кораблей, готовящихся отплыть в белые дали.
В середине ночи Анжелика взобралась на одну из скамеек и, отодвинув в сторону кусок коры, стала смотреть сверху, что там происходит снаружи.
— Эй, там, матросы, послушайте! — закричала она по-французски громким и четким голосом.
Она увидела, как зашевелились тени пиратов.
— Послушайте, мы можем договориться. У меня здесь есть лекарства, которые облегчат ваши страдания. Я могу также перевязать вашего раненого…
Подойдите к дому и бросьте оружие. Мы не хотим вас убивать. Мы хотим одолжить у вас на время ваш баркас. Взамен мы вас будем лечить.
Сначала ответом было молчание. Потом порывы ветра донесли какое-то неясное перешептывание.
— Мы вас будем лечить, — повторила Анжелика. — Иначе все вы умрете. Пчелиные укусы очень опасны. А ваш раненый, если его не лечить, помрет.
— Еще как помрет… У него вываливаются наружу кишки, и он скоро сдохнет,
— пробормотал сквозь зубы чей-то грубый голос.
— Это ранение очень опасно. Будьте благоразумны. Бросьте оружие, как я вам сказала. И я стану вас лечить.
Звучавший в ночи мелодичный женский голос действовал успокаивающе и, казалось, шел прямо с неба.