— Четырнадцать, — тут же ответил Локкарт. Он и понятия не имел, сколько их а действительности, он был совершенно уверен, что Беннет и сам этого не знает.
— Неплохо, — сказал Беннет и повернулся к Ферраби, — Какая у нас пушка?
— Четырехдюймовка, — не сразу ответил Ферраби.
— Какая четырехдюймовка? — грубо спросил Беннет. — Однозарядная? Скорострельная?
— Четырехдюймовка… не знаю какая, — жалким голосом ответил Ферраби.
— Так узнайте! — рявкнул Беннет. — В следующий же раз спрошу. А теперь оба — в рубку, проверьте СК.
— Есть, сэр, — сказал Локкарт и повернулся, чтобы идти. Ферраби за ним.
— Честь! — напомнил Беннет. Они откозыряли. — Я здесь старпом, — заявил Беннет, — и не забывайте об этом!
— Забавный тип, — заметил Локкарт, когда они шли к рубке. — Чувствую, что нам придется жарко, как на пожаре, и, надеюсь, скорее поджарится этот кретин.
— Что такое СК? — спросил Ферраби упавшим голосом.
— Сигнальные книги, надо полагать.
— Что же он так не сказал?
— Пыль в глаза пускает. Ну и клоун…
С наступлением ночи на «Компас роуз» спустилась благодатная тишина. Грохот молотков затих, суматоха прекратилась, последний рабочий торопливо сбежал по трапу, спеша к ждущему на кольце ночному трамваю. Сторож, спрятавшись за натянутым на полубаке брезентом, проклинал холодный ветер, несущий черный угольный дым из топки прямо ему в глаза. Корабль мягко покачивало на мелких речных волнах; на палубу падали странные тени, то двигаясь, то вновь застывая на месте. Сторож, престарелый пенсионер, что-то пробурчал, почесался и задремал. Он уже отвоевался — теперь очередь других. Удачи им. Пусть не требуют чудес от всех. Чудеса — для молодых, а старикам — достойный отдых, крепкий сон. Этого нечего стыдиться. Но ему и на старости нет покоя: приходится зарабатывать на жизнь.
Старшина Тэллоу и старший механик Уоттс допивали пиво а баре на шумной Арджел-стрит. Они сидели здесь с восьми вечера, выпили по семь пинт пива на нос — и хоть бы хны: ни речь, ни устойчивость на ногах не пострадали. Вот только Тэллоу слегка потел, а глаза Уоттса налились кровью. Им нравился этот бар, и нигде не чувствовали они себя в своей тарелке так, как здесь. В баре было шумно. Тэллоу и Уоттс пили пиво и беседовали.
— Вряд ли от нашего корвета будет много пользы, вот что я скажу. — Уоттс был шотландцем. Лысый, остатки волос седые. Срок его службы на флоте подходил к концу. — Никуда он не годится. Да и начальство… Я не говорю, что шкипер плох, но этот Беннет — настоящий ублюдок. Он сегодня был у нас в машинном отделении, все трепался о расписании дежурств. Теперь я в основной смене до конца постройки. Эх, скорее бы на пенсию…