— Lagerschreiber!
Эрих махнул пересыльной ведомостью, которую успел наскоро составить.
— Количество совпадает. Прикажете проверить поименно?
— Не надо! Шесть женщин — к тележке, живо! Остальные налево кругом, и шагом марш!
Девушки зашагали. Като искала глазами Диего. Увидев его у ворот, она улыбнулась и запела:
«Дует холодный ветер…»
Остальные девушки подхватили песню.
Сто пятьдесят новичков глядели на них, как на видение. Ворота закрылись, снаружи донеслись возгласы конвоиров, оцепивших женскую колонну. Обогнув комендатуру, она двинулась в сторону Гиглинга.
— Хороший лагерь! — шептались новоприбывшие. — Вы слышали, они поют?
— Принять транспорт! — взревел Дейбель. Зденек побежал через апельплац.
— Иржи Роубичек здесь? — кричал он еще на бегу.
— Здесь! — ответило несколько голосов. Зденеку указали на группу узников, которых привезли на тележке. «Ирка, тебя ищут», — сказал один из них, наклонился и помог лежачему больному поднять голову. Зденек увидел его и с возгласом «Ирка!» кинулся к брату.
11.
В конторе было тихо, оба писаря склонились над пересыльной ведомостью из пятого лагеря. Сто пятьдесят фамилий, в большинстве польские и чешские.
Эрих хмурился и долго не решался задать вопрос, который не давал ему покоя. Наконец он сказал, сверкнув очками:
— А как же ты заранее узнал о прибытии брата? Признайся, ты это сам все подстроил?
Зденек растирал свою правую руку, которая изрядно отекла, — Дейбель ударил его кабелем за то, что он не сразу отошел от брата. Зденек осторожно сжимал и разжимал ладонь.
— Да, я знал об этом, Эрих.
— Почему же ты не сказал мне?
— А что, если бы через вас это стало известно Копицу?
— Эх, ты! — прохрипел писарь. Ему вдруг пришло в голову, что этот его разговор со Зденеком похож на какой-то другой, участником которого он уже был. Ну да, с пьяным рапортфюрером! Тот тоже просил участия и злился на то, что писарь стоял тогда молча, как недруг…
— Вот она, человеческая неблагодарность! — глухо сказал Эрих. — Ты, видно, совсем забыл, что я вытащил тебя из мусульманского барака. Где бы ты сейчас был, кабы не я? Уж, конечно, не здесь! — он кивнул на картотеку живых.
Зденек отошел со списком на свое место.
— Я знаю, что вы мне помогли. Никогда этого не забуду.
— И все же?..
Чех молчал. Он взял в руку карандаш, но писать ему было трудно.
— Что, болит рука? А это тебя ни в чем не убеждает? — продолжал писарь. — Видел ты когда-нибудь, чтобы Дейбель или Копии ударили меня? Кое-чего ты еще не знаешь, что знаю я… Почему же ты такой упрямый, неблагодарный ученик?
Зденек усмехнулся.