– Прелесть? – что-то в желудке сжалось противным кулаком и понеслось вверх. Лена вскочила на ноги и заговорила зло, отрывисто. – Что ты пытаешься мне объяснить? По-твоему, то, что сейчас с тобой происходит – правильно? Я же теперь очень многое о тебе знаю! Очень! Я ведь знаю, что ты делала для людей и что получала в ответ! Ты всегда была светом, ты же помогала людям, ты же… И что в ответ? Ты должна умереть только потому, что кто-то там, сверху, так распорядился? Зачем тогда было жертвовать собой ради других? Зачем было делать всё, что ты делала? Если в итоге ты умрешь, ты – одна из самых достойных того, чтобы жить?
– Малыш… – Саша ласково притянула Лену к себе и поцеловала её вспотевшую ладошку. Подняла вверх взгляд удивительно-красивых глаз и улыбнулась. – Просто ты воспринимаешь смерть как конец… Я же вижу в ней начало. -Начало чего? – простонала Лёка. – Ты же не можешь знать, что там, дальше?
– Я могу чувствовать.
– Чувствовать? – Лена сделала шаг назад и полыхнула глазами, ярко-синими, горящими. – Значит, чувствовать, да? Ладно, хорошо, смерть – это благо. Допустим. Допустим, за этим пределом что-то есть, лучшее, нежели жизнь. Пусть. А страдания, Саш? Они-то за что?
– Ни за что. Страдания – это часть жизни. От них никуда не деться.
– Да? Даже такие? – уже не сдерживаясь почти закричала Лёка. – Я же вижу, как тебе больно! Я каждый раз встречаю тебя после этой гребаной химиотерапии и везу в палату! Я же вижу, какими тусклыми становятся твои глаза! За что ТАКИЕ страдания, Саш? Что такого плохого ты сделала в этой жизни?
– Неверно думать, что страданиями Бог наказывает людей, – Сашино выражение лица почти не изменилось. Она по-прежнему улыбалась, и только в уголках глаз заплескалась тревога. Тревога за Лену, – Малыш, пойми, страдания закаляют душу и делают её сильнее. Иисус нёс свой крест, не думая, за что это ему. А он страдал сильнее, чем я.
– Он сын Божий! – больше не сдерживая себя, заорала Лена, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. – Ему это по статусу, прости, положено! А ты – человек! Человек, который никому никогда не сделал ничего плохого. За что это тебе?
– Леночка, не кричи… Успокойся. Когда Иисус нёс свой крест, он тоже был человеком. Как и каждый из нас. И каждый несет свой собственный крест. Иногда он тяжелее, иногда легче. Но он есть у каждого.
– Это твой крест? – Лена рывком сдернула с Сашиной головы косынку, обнажив почти лысую голову. – Это? Или то, что ты почти не можешь уже самостоятельно двигаться? Или то, что ты ночами сжимаешь зубы, чтобы не закричать от боли? Это – твой крест? Не сравнивай себя с Иисусом, это совершенно разные вещи! Ты уже не первый месяц больна, и ты одна тут! Одна! Где все те люди, которым ты помогала? Где они? Сейчас, когда тебе так нужна их поддержка? Где? Где они? Почему? Почему… Почему ты?… Твою мать…