На несколько мгновений все пятеро погрузились в молчание и, сгрудившись над могилой, уставились на диковинное существо в гробу. Бартоломью собрал волю в кулак, спрыгнул вниз и начал осмотр. Желая покончить с делом как можно быстрее, он прежде всего взглянул на правую руку трупа, дабы проверить, нет ли там крошечного пореза от отравленного замка.
Но разложение зашло слишком далеко, и различить повреждения на почерневшей коже не представлялось возможным. Рука Николаса показалась Бартоломью до странности маленькой и изящной, к тому же ногти на пальцах были покрыты краской. Схватившись рукой за козлиные рога, доктор что есть силы дернул маску. Издав отвратительный чавкающий звук, она соскочила, и открылось лицо мертвеца.
— Что там? — воскликнул отец Катберт. — Это не Николас!
— Я говорил вам, он демон! — пробормотал Джонстан, истово крестясь. — Только демон способен изменять обличье после смерти.
— Это не та могила! По вашей милости мы все перепутали! — прошипел Майкл, злобно глядя на отца Катберта.
Отец Катберт был бледен как смерть, однако голос его звучал уверенно.
— Я ничего не перепутал, — возразил он. — Вне всякого сомнения, это могила Николаса из Йорка.
Майкл и Бартоломью растерянно переглянулись. Труп, чье лицо было скрыто козлиной маской, принадлежал молодой женщине. Глаза ее глубоко провалились в почерневшие глазницы, истончившиеся губы открывали превосходные ровные зубы. Глядя на покойную, Бартоломью внезапно ощутил приступ острой жалости. Глубокая рана на горле свидетельствовала о том, что несчастная оказалась жертвой жестокого убийства. Более того, после смерти над ней надругались, напялив ей на голову козлиную маску. Но почему она оказалась в могиле Николаса их Йорка? И где он сам? Бартоломью, набрав в легкие побольше воздуха, нагнулся над могилой, дабы удостовериться, что там не скрыто еще одно тело.
Жалость, гнев, испуг и отвращение, овладевшие душой доктора, лишали его сознание ясности. Он сделал над собой усилие и попытался рассуждать логически. Если женщина лежит в том самом гробу, в котором якобы был похоронен Николас, значит, она убита около месяца назад. Состояние тела подтверждало предположение Бартоломью. Именно так и должна выглядеть покойница, пролежавшая месяц в сухой и плотной земле. Дождь, наполнивший могилу водой, был первым за несколько недель. Бартоломью перевел взгляд на ноги женщины. Разглядеть крошечный кровавый круг на гниющей коже было невозможно, к тому же струи дождя в любом случае смыли бы следы крови. Огонек лампы тревожно замигал, и в следующее мгновение порыв ветра погасил его. Кинрик выругался по-валлийски и попытался зажечь лампу вновь. Однако дождь припустил сильнее, и промокший фитиль никак не желал гореть.