— Ну, это ни для кого не секрет, — усмехнулся Майкл. — Честно говоря, мне казалось, что ты знаешь все опасные места в городе лучше, чем кто-либо другой.
— Мне тоже так казалось, — пожал плечами Бартоломью.
В самом деле, ему нередко приходилось навещать больных в беднейших кварталах города. Но в этих узких переулках поблизости от рыночной площади после чумного поветрия ему не довелось бывать ни разу. Подобно обитателям улочек, расположенных рядом с замком, владельцы жалких глиняных лачуг или вымерли, или перебрались в лучшие дома, лишившиеся хозяев.
Несколько мгновений Бартоломью с Майклом молчали, погрузившись в размышления. Наконец тучный монах поднялся.
— Ты пока посиди здесь, — обратился он к Бартоломью. — А я пошлю Кинрика в колледж за твоей запасной мантией. Если Элкот увидит, что ты разгуливаешь по городу в таком виде, штрафа тебе не миновать. А сейчас, когда предстоит потратиться на новую мантию, деньги следует поберечь.
Майкл двинулся в сторону церкви. Бартоломью, по-прежнему сидя на пне, утомленно вытянул ноги. Теперь, после пережитых волнений, на него навалилась свинцовая усталость. Он терялся в догадках, пытаясь понять, существует ли связь между мертвым монахом, отравленным замком, убитыми проститутками, исчезнувшим в неизвестном направлении вице-канцлером, сбежавшим церковным служкой и воинственными оборванцами. Или, может статься, все эти происшествия не имеют друг к другу ни малейшего отношения. Давнишняя досада на канцлера вновь ожила в душе Мэттью. И почему только он должен, позабыв о своих прямых обязанностях, распутывать это темное дело, уже унесшее несколько жизней, с горечью размышлял Бартоломью. Предстоящее вскрытие могилы тоже отнюдь не способствовало поднятию духа.
Прищурившись, он наблюдал, как легкий ветерок играет листьями, которые отбрасывают изменчивые кружевные тени на могильные камни и плиты двора. С рыночной площади доносился отдаленный гам, а из церкви — стройный хор монахов, поющих терцию.
— И о чем только вы думали, ввязавшись без меня в столь опасную переделку? — раздался над его ухом знакомый голос.
Открыв глаза, Бартоломью увидал Майкла и Кинрика. Как истый валлиец, Кинрик обожал всякого рода рискованные стычки вроде той, что пережил сегодня Бартоломью. Кинрик служил Бартоломью посыльным с тех пор, как тот начал преподавать в Кембридже, и за это время успел стать настоящим другом своему хозяину. Когда Бартоломью рассказал о случившемся, Кинрик пренебрежительно фыркнул, откровенно давая понять, что доктор, по его мнению, держался далеко не лучшим образом.