Пытаясь справиться с предательским головокружением, Бартоломью осторожно приподнялся на локтях. До слуха его доносилось лишь потрескивание полыхающих ворот да тихий шелест ветвей. Темная тень метнулась к нему, и сердце Бартоломью болезненно сжалось. Но в следующее мгновение он вздохнул с облегчением, узнав Кинрика.
— Здорово вам досталось? — спросил валлиец.
Бартоломью покачал головой, и Кинрик отошел, чтобы осмотреть дымящиеся остатки ворот. Через несколько мгновений он вернулся и опустился на землю рядом с Бартоломью, тщетно пытавшимся согнуть пальцы укушенной руки.
— Этих двоих, кем бы они ни были, и след простыл, — дрожащим голосом сообщил Кинрик. — Слушайте, что это было?
— Сам не знаю, — ответил Бартоломью, сотрясаясь всем телом. — А как ты оказался в саду, Кинрик?
— Вышел, чтобы отпереть для вас задние ворота. И тут вдруг до меня донеслось какое-то оглушительное топанье. Я было подумал, что в сад забрело стадо свиней. Но, оглядевшись, заметил, что это всего-навсего вы крадетесь вдоль стены. А на тропе я увидал того негодяя.
Бартоломью решил пропустить мимо ушей насмешливый выпад Кинрика, и валлиец продолжил.
— Хотел бы я знать, с кем мы только что дрались, — произнес он. — Вы видели его лицо? Провалиться мне на этом месте — оно багрово-красное, как у посланника преисподней. — Кинрик судорожно сжал руку Бартоломью. — Может, он и разделался с Фрэнсис де Белем? Это был «не он», сказала бедняжка, имея в виду, что ее убил не человек! Неужели нам довелось встретиться с дьяволом?
— Ну уж ты скажешь! — пренебрежительно фыркнул Бартоломью. — К твоему сведению: чтобы проникнуть в сад, дьяволу не нужны ворота. Можешь не сомневаться, Кинрик, это всего-навсего здоровенный детина, напяливший красный капюшон.
— А каким образом здоровенному детине удалось в мгновение ока воспламенить ворота?
— Завтра посмотрим, в чем там дело, — пообещал Бартоломью, с усилием поднимаясь на ноги. — Сейчас слишком темно. Кстати, как нам быть — оставить сад незапертым?
— Пойду сообщу проктору, что ворота сгорели, — заявил Кинрик. — Пусть поставит здесь караульных.
Кинрик внимательно взглянул на пострадавшую руку Бартоломью.
— Он что, укусил вас? Помяните мое слово, юноша, — люди не имеют привычки кусаться. И мы схватились здесь не с человеком. То был либо сам дьявол, либо его подручный, прибывший прямиком из ада!
На следующее утро, очнувшись от тревожного сна, Бартоломью чувствовал себя далеко не лучшим образом. Впрочем, учитывая все, что ему довелось пережить вчера, в этом не было ничего удивительного. Подойдя к зеркалу, чтобы побриться, доктор, к немалой своей досаде, заметил, что нижняя его рубашка разорвана. В ту же минуту в комнату вихрем ворвался брат Майкл.