Подобный метод уже приходил ему на ум с начала их встречи и соблазнял все больше и больше. В случае с Пиком, напомнил он себе, угроза сотворила чудо; кто знает, не окажется ли она эффективной и теперь? Кроме того, действие это быстро перерастает в привычку. Стоит разок попробовать — и ты превращаешься в тигра, отведавшего крови. В точности, как этот тигр, Табби не соглашался на замену. Ему хотелось врезать каждому, без различия возраста и пола.
Стойкая Пруденс дрогнула. Кенсингтон здорово школит своих дочерей, отправляя их в мир; они готовы ко всему — но есть и границы. Данный случай требовал самообладания, которое даже Кенсингтон не в состоянии взрастить. Посудите сами, можно ли сохранять хладнокровие, оказавшись с пещерным человеком в запертой комнате? Пруденс владела элементарными навыками джиу-джитсу, умела укрощать бандитов, но против такой угрозы почувствовала себя беспомощной.
— Теодор! — воскликнула она. Ей лично еще никто не врезал, но она видела, как это делают в кино.
Табби остался холодно-стальным.
— Никаких «Теодоров»! Выкладывай, выкладывай! Давно с ним знакома? Где познакомились?
— Я с ним незнакома!
— Ха!
— Правда, правда!
— Тогда чего он тебе драгоценности шлет?
— Да не присылал он ничего!
— Присылал!
— Нет!
— Да? — рявкнул Табби. — Упорно запираешься?
Наступила тишина. Грудь у Табби выгнулась под полотенцем, она напрягал мускулы рук. Все эти явления, а также блеск глаз и раздувание щек указывали, что он разводит пары и вот-вот приступит к действиям. И Пруденс сломалась. Жалобно вскрикнув, она кинулась на кровать, захлебываясь слезами.
На Табби слезы оказали незамедлительный эффект. Самый крепкий орешек мужского пола превращается в воск в присутствии плачущей женщины. Он бросил надувать щеки и неуверенно взглянул на страдалицу.
— Ну вот, нате вам! — неуверенно выговорил он. Рыдания продолжались. Замешательство его росло. Он быстро продвигался к точке полного таяния, когда взгляд его, беспокойно мечущийся по комнате, упал на брюки, валявшиеся на полу. Он поднял их, натянул и мигом почувствовал заметное улучшение.
— Ну вот, нате вам! — уже потверже повторил он. Табби подошел к шкафу, достал рубашку и галстук. Через несколько минут, полностью одевшись, он обрел прежнюю суровость.
— Ну вот, нате вам! — сказал он как сильный, властный мужчина. — Все вы одинаковые! Считаете, стоит вам заплакать, и добьетесь своего!
Бормотания и невнятные упреки донеслись до него сквозь всхлипы. Он резко обернулся.
— Что такое?
Оказалось, что мисс Виттекер упрекает его за жестокость. Он воспринял упреки с энергичностью, какой ему ни за что не удалось бы обрести, оставайся он во флаге и полотенце.