— С дороги, Бак, не то я растопчу тебя в пыль! О, Джо, Джо, Джо! Последний раз говорю, Бак. Ступай на свою жердочку, не вертись под ногами! Благодарю! Так-то лучше! О, простите, мистер Чиннери!
Опрометью метнувшись из кабинета, она налетела на Чиннери. Приняв на себя всю тяжесть ее тела, тот с минутку отпыхивался, как пес. Наконец он оправился. Он нес новость, в сравнении с которой всякие толчки были истинными пустяками.
— Эббот!
— Да?
— Эббот, этот Булпит в доме! Я его видел!
— Я тоже.
— Да Господи!
Сэр Бакстон, который от волнения забыл сломать карандаш, наконец с треском переломил его.
— Пожалуйста, не врывайтесь так, Чиннери. Я знаю, что Булпит в доме. Теперь это не имеет ни малейшего значения. Повестку вручать некому. Они помирились.
— Помирились?
— Да.
— Та барышня и наш Ванрингэм?
— Да.
— И княгиня не пронюхала, что ему предъявляли иск?
— Нет.
— Ф-фу! — Чиннери рухнул в кресло. — Гора с плеч! Когда я увидел, как Булпит спускается по лестнице, меня будто пыльным мешком огрели! Значит, все прекрасно.
— У-хм, просто превосходно.
— Теперь ничто не мешает ей купить дом.
— Ничто. Но, между прочим, — добавил сэр Бакстон, радуясь перспективе обрести товарища по несчастью, — она решила его не покупать.
— Что?!
— Чего это сегодня все как заведенные кричат «что?», — проворчал сэр Бакстон.
Грудь Чиннери вздымалась и опадала, словно волны на сцене.
— Не покупать?
— Вот именно.
— То есть, денег вы не получите?
— Абсолютно.
— А как же мои пятьсот фунтов?
— Ах, — жизнерадостно произнес сэр Бакстон, — всем нам интересно бы знать!
Наступила пауза, и в кабинет вошла леди Эббот. За ней, в костюме Табби, поспешал мистер Булпит.
Сэр Бакстон и Чиннери утратили ясность ума, придающую нам проницательность, а если бы не утратили, то заметили бы, что с последнего раза в поведении леди Эббот произошла легкая перемена. Она лишилась величественного спокойствия, производившего на новых гостей такое впечатление, будто их знакомят с национальным монументом. Не будь эта мысль абсурдной, мы бы сказали, что она возбуждена.
— Бак, — сказала хозяйка дома, — Сэм хочет с тобой поговорить.
Мимолетное ликование сэра Бакстона мгновенно угасло. Он печально взглянул на шурина. Тот уже не выступал в роли дьявольского оружия, но баронету он все равно не нравился. Особенно ему претила эта ухмылка. Можно ли выдержать, если кто-то ухмыляется, когда провалилась продажа отчего гнезда, а дочь выходит замуж за нищего?
— Не желаю я с ним разговаривать! Никого не могу видеть, кроме тебя. Убери его отсюда! И Чиннери убери, давай устроим передышку. Эта чертова ведьма отказалась покупать дом!