— То есть дорогая?
— Уж не без того. Нет, вы подумайте! Купается, можно сказать, в деньгах, возьми и пригласи пообедать. Так нет же! Поехали мы к нему, у него свой дом…
— Дом? И машина, и дом? А где?
— На Бертен-стрит? Нет, на Бретон-стрит. Рядом с этим, как его…
— Беркли-сквер?
— Именно. Повернуть направо, пройти немного, по левую руку. Большой такой дом. Ну, мы вышли, открыл он дверь и смотрит, вроде ждет. Я вошел. Подождал немного и спрашиваю, как человека: «Выпить можно?» — «Да, — говорит, — без всяких сомнений».
— Странно, — задумчиво сказала Флик.
— Да уж!
— Нет, как странно! Дорогая машина, такой район…
— И знаете, что он мне дал?
— Там жуткие цены.
— Какао! — мрачно вымолвил Джадсон. — Чашку какао на подносике. Ну, я оцепенел, как говорится, а он и скажи, что Билл его предупреждал, я совершенно не пью. Это Билл! Да мы пятнадцать лет дружим! Я говорю, он что-то спутал, может, у вас есть виски? А он говорит с такой усмешечкой: какао гораздо питательней, оно согревает и еще содержит жиры. «Простите, — говорит, — мне надо переодеться к обеду».
— Не понимаю, — сказала Флик, — получается, что он очень богат.
— А то! Вот и гнусно…
— Мистер Параден ему столько не платит. Интересно, какой оклад у таких вот представителей?
— Ясно, — оживился Джадсон. — Вы думаете, он мухлюет? Очень может быть.
— Конечно, он мог получить наследство.
— Да, да…
— Но он бы бросил службу, завел свое дело. Я думаю, ему платят не больше тысячи в год.
— А то и меньше.
— Как же это он?.. Надо подумать. Билл вроде бы говорит, что мистер Параден не слишком занимался фирмой в последние годы. Все запустил, из-за этих книг. Тут-то мошеннику и разгуляться.
— Кто-кто, а этот Слинсби…
— Вы думаете, у пего хватит ума?
— Не в том дело. Человек, который поит гостя этой гадостью, способен на все. Что хочешь смухлюет и еще посмеется, как последний гад.
Глава VIII ДЕЛЬЦЕ ДЛЯ ПЕРСИ ПИЛБЕМА
Уилфрид Слинсби занимал не только Фелисию Шеридан и Джадсона Кокера. Наша цивилизация столь сложна, что передвижениями управляющего заинтересовался сам Перси Пилбем, тайный глава газеты, которую явно и неохотно возглавлял Родерик Пайк.
Наутро после той беседы, о которой мы рассказали, Родерик сидел в редакции, глядя на корректуру статьи о злодеях-букмекерах — статьи, в которой Айк Пуля упоминался по меньшей мере трижды и без малейшей симпатии. Серия разоблачений, порожденная Пилбемом, пресеченная Родериком и властно воскрешенная его отцом, вообще отличалась остротою; но, с отвращением признавал ее подневольный покровитель, на сей раз она переострила самое себя. Перед Пилбемом, обличавшим козни Пули, сам Ювенал казался робким миротворцем.