— Вы что, брезгуете?— догадался Виктор.
— Почему же...— возразил Димка и решительно поддел ножом кусок мяса.
Я последовал его примеру.
— Ешьте, злее будете!— мотнул лохматой головой Серега.— Жалко, что поздно пришли. Мы бы вас печенкой угостили. Медвежья печенка — это, знаете ли, де-ли-ка-те-с!
Сейчас это может показаться странным, почти невероятным, но это факт, что геологи тоже ничего не знали о войне. Оказалось, они отправились в тайгу еще в мае, от основной базы оторвались, и живут старыми, довоенными представлениями.
— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!— разлохматил пятерней волосы Виктор.
— Помолчи,— отмахнулся от него Александр Николаевич.— Так рассказывайте, рассказывайте, мы же ничего не знаем...— Он пересел поближе, приготовился слушать.
Дядя Коля показал на нас с Димкой: «Пусть они рассказывают...» Димка не заставил себя долго ждать. Покончив с медвежатиной, он рассказал обо всем, чему мы были свидетелями сами, что вычитали из газет или узнали от взрослых.
— А вы не того?— исподлобья глянул на нас Серега.
Димка обиженно мотнул головой и умолк.
Геологи были потрясены. У каждого где-то остались родные и близкие, просто друзья-товарищи, и каждый сейчас, наверное, подумал о них.
— Ну вы и обрадовали!— вздохнул Александр Николаевич.
Доедали медвежатину и допивали чай уже наскоро, без всякого аппетита. Александр Николаевич кивал Димке: «Ты, парень, рассказывай, рассказывай...» Но рассказывать Димке больше было нечего. Мы сами уже- неделю, как радио не слушали и газет в руках не держали. А за неделю много воды утекло.
— Надо и нам, братцы кролики, сматывать манатки, теперь не до полезных ископаемых,— сказал Серега.
— Почему же?— не согласился с ним Александр Николаевич.— Если верить ребятам, Криворожье и Донбасс заняты. Выходит, на Сибирь теперь ложится двойная ответственность. Теперь и руду, и уголек — давай да давай! Однако ты прав, Серега, сматывать удочки нам надо. Пока нет полной ясности, где мы нужнее — здесь или там,— шататься по этим дебрям нам вроде бы не с руки. У тебя какая военная специальность?
— Я танкист, Николаич, механик-водитель первого класса.
— А ты, Виктор?
— Пехота-матушка, младший комсостав. Трехлинейка, подсумок, противогаз и все такое прочее.
— Освобожденных по болезни и другим причинам нет?— Сам себе ответил:—Нет!—И продолжал: — Значит, решено и подписано. Два часа на сборы и в путь. Шишкари как, с нами или самостоятельно? Вы, кстати, как сюда забрели, заблудились? Вчерашний дядечка с «Зауэром» тоже заблудился. Пошел, говорит, рябчиков пострелять и потерял ориентировку.