— Вот это в точку!— подтвердил кашевар.— Что, уже встречались с нашим братом?
— Доводилось,— кивнул дядя Коля.
Мы скинули свои рюкзаки с плеч, сложили их кучкой отдельно, недалеко от костра.
«Где же Федька? Может, он и есть тот, вчерашний?»— подумал я. Эта мысль, наверное, пришла в голову также дяде Коле и Димке. Во всяком случае, они глянули на геологов, потом перевели взгляд на палатку с провисшим верхом. Если тот вчерашний здесь, то он наверняка дрыхнет сейчас в этой палатке.
— А вы кто такие?— спросил геолог, утираясь льняным полотенцем и подходя к костру. Лицо его было смугло от загара, глаза большие, выпуклые. Можно было подумать, что эти глаза с чужого лица.
— Мы так, отчасти шишкари, отчасти золотоискатели,— ответил дядя Коля.
— Где же ваши шишки?— недоверчиво глянул на него человек с выпуклыми глазами. Он не спеша подошел к палатке, повесил полотенце на колышек и вернулся к костру.
— Тайга...— развел руками дядя Коля.
— А что тайга! Шишек в тайге хватает, была бы охота.
— А нам вот и не хватило,— улыбнулся дядя Коля.— Ходили-ходили и ничего не выходили.
Третий, бородач, между тем кончил латать рубаху, надел ее, заправив в брюки, и тоже подсел к нам. Волосы у него были черные, с легкой курчавинкой, брови тоже черные. Обращаясь к своим дружкам, он простодушно пожурил:
— Люди, поди, есть хотят, а вы — тары-бары... Вы что ж, так всю ночь и топали?
— Нет, почему же, ночью мы спали. И недалеко отсюда спали, в часе ходьбы. Утречком глядим — дымок через туман сеется... Быстренько собрались и айда!
— Так садитесь поближе, что ж вы... Медвежатиной не брезгуете? Ну и прекрасно!— пригласил кашевар, снимая котелок с таганка.— Попался тут один, не захотел уступать дороги, вот и пришлось отправить его в котел...
— Не захотел, так ясное дело,— понимающе кивнул дядя Коля.
Мы — все трое — сходили к речке, умылись и только после этого подсели к геологам.
Как скоро выяснилось, кашевара звали Виктором. Выпуклые глаза назвались Александром. Ему не было и тридцати, хотя с бородой он выглядел на все сорок. Последнего звали Серегой. Крупный мужчина, кряжистый, как говорят про таких в Сибири, он смотрел чуть-чуть вприщур и немного исподлобья.
Старшим в группе был Александр, а для нас с Димкой — Александр Николаевич, высокий, подтянутый, с острым взглядом и таким же острым, резким голосом.
— Давайте, ребятки, в медвежатине самая сила,— подтолкнул нас дядя Коля.
Хлеба у геологов не оказалось, давно вышел. Дядя Коля предложил каждому по сухарю. Александр Николаевич свой сухарь размочил в кружке чая. Взяли сухари и остальные. Мы с Димкой принялись за еду последними. Чай, сухари — пища привычная. А вот есть медвежатину нам, признаться, еще не доводилось.