— А где же вы были в день и вечер гибели Королевой?
— Днем здесь, на работе. А вечером ждал Нелли на катке. Да она не пришла…
— На каком катке?
— В городском парке.
Каждую зиму в городском парке заливали большой благоустроенный каток — играл духовой оркестр, в будочках продавали блины, горячий чай, пирожки, баранки, конфеты. Вечерами он ярко освещался и, конечно, был платный. Простые жители Саратова да ребятня катались на замерзшей реке — просторно и совершенно бесплатно.
— Значит, в парке… В компании?
— Нет, один. Я же ждал ее!
— А когда не дождались, пошли к Королевой?
— Нет! — Егор с силой помотал головой. — Нет! Хотел пойти да рассердился очень.
— Что ж так?
Егор вскинул взгляд: выражение лица и глаз все еще хранили обиду, хотя девушки уже не было в живых. Впрочем, всего три дня…
— Нехорошо говорить о покойнице плохое, но ведь она, Нинель, играла со мной, как с котенком… Все они!.. Да! В общем, то приманит меня, то оттолкнет. Красивая она была, это верно. Нравилось ей в себя влюблять.
— Хотите сказать, у нее были другие мужчины?
— Не знаю. Может, и были.
— Кто же?
— Да не знаю я!
Тихонов опять распалился, но следователю уже надоело его успокаивать. Не обращая внимания, он спросил:
— Так куда же вы пошли, не дождавшись Королевой?
— Домой и пошел.
— Хозяйка подтвердит?
— Не знаю, у меня вход отдельный.
С хозяйкой дома, где Тихонов снимал комнату, разговор уже был. Она и вправду точно не помнила: вроде возвращался жилец вечером, но когда, и не уходил ли потом — этого сказать не смогла.
— Скажите, господин Тихонов, — следователь протянул руку, но замер на полпути, не дотронулся до щеки собеседника. — Откуда у вас эти царапины? По виду им дня три-четыре.
Ему показалось, что парень испугался, губы задрожали.
— Да вот, на катке и упал. В тот вечер…
— Упали? Не очень похоже на след падения.
— Почему? Там льдинки мелкие, острые… — Егор прижал ладонь к щеке. — Уже заживают.
— Кто-нибудь видел это падение? И вообще, вас на катке видели? Знакомые?
— Не знаю. Людей было много, может, кто и видел.
Одиноков встал, шагнул к портьере, сделав знак Тихонову сидеть, выглянул в приемную. Там уже стоял городовой с большим конвертом за портупеей. Увидев следователя, подошел, отдал конверт. Одиноков быстро достал и просмотрел бумагу. Хмыкнул, то ли удивленно, то ли удовлетворенно — сам еще не определил свое чувство. А на чувства свои он привык полагаться, они его редко подводили. Еще только бросив на Егора Тихонова первый взгляд, он заметил царапины у того на лице. Они показались ему очень похожи на следы либо кошачьих когтей, либо женских ноготков. И пока Тихонов приводил себя в порядок, следователь отправил в полицейскую управу запрос. Он наказал своему помощнику быстро проверить ногти погибшей Королевой. Тело девушки вот уже три дня лежало там же, при управе, в морге. Родители убитой уже просили дозволения похоронить дочь, но Одиноков уговорил их подождать еще два дня. И сейчас радовался тому, что сделал так. Ведь в присланной ему бумаге говорилось: под ногтями правой руки убитой есть частички человеческой кожи.