Все сей же час посмотрели на главу городской полицейской управы Вахрушева. Тот укоризненно покачал головой, глядя на хозяйку, но тут же обреченно вздохнул. Он привык, что даже в близких компаниях не избегнет разговоров о службе. И особенно последние полгода — с того октябрьского вечера, когда нашли первую убитую женщину — француженку мадам Солье. Теперь жертв было уже три, все женщины, все поруганы и зверски искромсаны: явно дело рук одного преступника. Город начинала охватывать паника, убийцу прозвали «маньяк-женоненавистник», но кто он — оставалось загадкой.
— Хотел бы вас, дорогие мои, успокоить, да особо нечем — Вахрушев развел руками. — Есть у наших следователей кое-какие соображения, и даже факты, да вот только убийце пока от этого опасности мало. Будьте осторожны, милые дамы, очень осторожны — только это могу посоветовать. Уж очень жесток этот зверь, не скрою!
— Да возможно ли его поймать?
— Поймать возможно! — убежденно отрезал полицмейстер. — И поймаем. Но пока, пока-то он на свободе…
Все дальнейшее время маленькая компания продолжала обсуждать эту жуткую, но и самую будоражащую тему. Только Леночка и Уманцев, склонившись головами, тихо говорили о другом — совершенно о другом! А потом молодой человек встал, поклонился хозяйке:
— Позвольте пригласить Елену Александровну на небольшую прогулку, в городской сквер? Рядом со мной она будет в полной безопасности, и вернемся мы засветло… — В наступившей долгой паузе добавил: — Окажите честь и доверие.
Зардевшаяся Леночка сидела не шелохнувшись. Мария Аполлинарьевна переглянулась с сестрой, и взгляд Ксении ясно передал ее мысли: «Ну, о чем мы с тобой говорили? Так и вышло. Что ж, ты была к этому готова, отвечай…»
Глянув на неподвижную, напряженную дочь, потом на актера, мать медленно кивнула, постаралась придать голосу спокойствие, неторопливость:
— Что ж, прогуляйтесь. День сегодня отличный.
Но сердце ее сжималось от предчувствия близких перемен — печальных и радостных одновременно. Петр Уманцев, похоже, был человеком благородным, к тому же достаточно взрослым и рассудительным в свои 27 лет. А значит, не стал бы так откровенно, при обществе, звать девушку на прогулку, не имея серьезных намерений…
Полицмейстер Вахрушев ни друзей, ни настырных репортеров в подробности дела не посвящал. Газеты — и городские, и даже столичные, — конечно же писали о кровавых саратовских преступлениях. Раза два в прессе промелькнуло упоминание-сравнение: «Наш местный Джек-Потрошитель». Но быстро исчезло, поскольку, кроме того, что жертвы были женщинами, другого сходства не было. Все погибшие были жестоко изнасилованы, изрезаны, но без анатомических опытов. К тому же — не проститутки, а женщины из не высших, но добропорядочных городских слоев.