— У меня нет мнения, потому что вся эта история мне самому не ясна. Да и нет времени копаться. У меня экзамены осенью…
— Знаю.
— Вот видите.
— Я знаю, что вы очень хорошо работаете в экспедиции. Но вы ведь, помимо этого, еще сдаете лекарственные травы для фармацевтической промышленности?
— В этом есть что-нибудь нечестное? — угрюмо посмотрел фармацевт на следователя.
— Наоборот. Вы зря думаете, что я сейчас начну вас на чем-то ловить.
— Я не думаю. Но травы я больше не собираю.
— Почему?
— Новый бригадир запретил, Клинычев, — усмехнулся Горохов. — Главное, говорит, больше змей ловить.
— У вас большая семья?
Горохов кивнул.
— Мать, сестры, братья на руках?
— Я живу с женой и со своими детьми. Только.
— И стоит вам, совсем еще молодому человеку, так нагружать себя работой?
— Значит, стоит, — буркнул Горохов.
— Сколько у вас детей?
— Пятеро.
— Сколько, сколько?!
— Пятеро.
Вера Петровна молча уставилась на него. Она не знала, как себя вести: улыбаться — как бы не к месту, сочувствовать — тоже неудобно.
— Не может быть! — протянула она удивленно.
— Может, как видите.
— Так сколько же вам лет?
— Двадцать пять.
— А детям?
— Двоим по два с половиной, а трое еще грудные, им по шесть месяцев.
— Понятно. Двойняшки и тройняшки. (Горохов кивнул.) Как же ваша жена управляется с ними?
— Горздрав няню выделил.
— Да, конечно, случай, можно сказать, выдающийся. Наверное, квартиру?..
— Да, и квартиру дали четырехкомнатную.
— Ясно, ясно. Пятеро душ — не шутка. А с другой стороны, что-то есть в этом значительное…
— Сто двадцать пеленок в день. А если запоносят, то все двести.
— Жена ваша работает?
— Разумеется, нет.
— Да, как я об этом не подумала. Вам тяжело?
— Как вам сказать… — произнес Христофор и впервые улыбнулся. — Действительно, есть в этом что-то значительное, как вы сказали.
— А почему вы выбрали фармацевтический факультет? С детства увлекались?
— Нет. Просто так получилось. Раз уж пошел по этой дорожке. Ведь сначала медучилище закончил. Работал фельдшером.
— Скажите, Христофор, когда в тот вечер Гриднева упала в обморок, вы, кажется, были рядом, в операционной?
— Да.
— Вы, как человек, имевший дело с больными, ничего подозрительного не заметили?
Горохов стал отвечать на вопросы осторожно.
— Нет, не заметил.
— Это был настоящий обморок?
— Да, настоящий. Пульс ослабел. Отлив крови от конечностей, потливость, слабость…
— Значит, все было естественно?
— Все было естественно.
— Кто прибежал на крик Гридневой в лабораторию?
— В самой лаборатории уже находился Пузырев, потом прибежала Зина, а потом Чижак и Клинычев. Они прибежали одновременно.