— Кто?
— Зятек ваш.
— Чего пьет?
— Не лимонад, конечно.
Актриса, заикаясь, переспросила:
— Кто пьет?
— Гриднев.
— Ну и пусть Гриднев пьет, — облегченно вздохнула Каминская. — Вас это волнует?
— Нет, собственно… — замялся младший лейтенант.
— Ну, а меня — тем более.
— Как это?
— Вот так.
Семен Трудных тяжело вздохнул:
— М-да… Значит, вы утверждаете, что вам все равно?
— Абсолютно!
— А то, что он при этом бьет гражданку Гридневу?
— Молодой человек, я прожила долгую жизнь на сцене и в жизни: если женщина позволяет себя бить, она того заслуживает.
— И вы так спокойно об этом говорите?
— Конечно.
— У вас есть муж?
— Разумеется.
— Взял бы он и накостылял ему хорошенько, если не хотите в милицию обращаться.
— Кому накостылял?
— Гридневу.
— С какой стати?
Младший лейтенант ошалело посмотрел на актрису.
— За дочь.
— Какую дочь?
— Вы же показали, что Гриднева — ваша дочь!
— Поразительно! О мужчины, мужчины! Это вы можете сомневаться, вам принадлежит ребенок или нет. А мы знаем наверняка. У меня нет дочери по фамилии Гриднева. У меня одна Оля.
Семен Трудных вытер со лба пот.
— Товарищ Каминская, как же так получается?
— Поймите, я устала от вашей печальной истории. Я ничем не могу помочь этой несчастной женщине. Как мать, как жена, я могу понять горе этого человека, но я не депутат, не общественный деятель. Я только актриса. А мой муж имеет слишком большой чин, чтобы драться с каким-то невоспитанным гражданином. — Каминская жестом остановила пытавшегося что-то сказать Трудных. — Давайте с этим покончим. Одно я у вас хочу спросить: что это за молодой человек, снятый рядом с Оленькой? У него правильные черты лица. И, я бы сказала, приятные.
— Хорошо, я отвечу. Но потом вы мне ответите на несколько вопросов.
— Только, ради бога, оставим в покое какую-то Гридневу.
— Это Азаров. Он сейчас, как бы это выразиться, под следствием.
— Никогда бы не подумала! — удивилась Каминская. — Открытое, честное лицо…
— Людмила Арсеньевна, — осторожно начал Трудных, — я все-таки вас прошу, в интересах законности и советского порядка расскажите о вашей дочери. Понимаете, по делу Оля проходит как Гриднева… Она ведь на мужниной фамилии.
— Не знаю я никакую Гридневу! — взорвалась Каминская.
Неизвестно, чем бы это все кончилось, если бы в дверях не появился высокий седой мужчина в морской форме, с погонами вице-адмирала!
— Никита! — бросилась к нему Каминская. — Это ужасно!
Вице-адмирал недоуменно посмотрел на милиционера. Тот отрапортовал, как начальству:
— Младший лейтенант милиции Семен Трудных.
— Никита Павлович Рославцев… — протянул он руку гостю. — Успокойся, Люда. А вы, младший лейтенант, давайте побеседуем у меня.