— А если Реваза Давидовича Степнадзе, допустим, сейчас нет в городе?
— Тогда, чтобы не терять времени, попробуй раздобыть его фотографию и по всем правилам предъяви Ксении Макаровне на опознание. Кстати, среди прочих снимков покажи и фото Сипенятина. Может, в день происшествия старушка видела Васю у квартиры Деменского… — Антон чуть задумался. — Хотя, знаешь что, Слава… Перед тем как все это делать, позвони-ка начальнику шестого отделения милиции капитану Ильиных Юрию Васильевичу. Пусть он через своих оперативников узнает, не появлялся ли Вася Сипенятин у мамаши, живущей по улице Кожевникова. Понял задание?
— Так точно.
— Действуй. А я сейчас отправлюсь искать Алика Зарванцева.
Однако подняться из-за стола Бирюкову не дал телефонный звонок. Звонил хирург Широков — лечащий врач Холодовой.
— Уголовный розыск? — тревожно спросил Алексей Алексеевич. — Прошу кого-либо из сотрудников срочно приехать в клинику. Произошло что-то непонятное…
Бритоголовый худенький Широков торопливо провел Бирюкова в пустующую ординаторскую и усадил возле стола, на котором в стеклянной банке с водой стоял букет красных гладиолусов. Словно не зная, как начать разговор, он потер ладонью рубец старого шрама на подбородке, затем сунул руку в карман халата и достал листочек желтоватой бумаги с короткой строчкой текста, отпечатанного заглавными буквами на пишущей машинке.
«ПОПРАВЛЯЙСЯ И МОЛЧИ. С ПРИВЕТОМ ДРУЗЬЯ»,
— прочитал Антон.
— Вчера утром неизвестный мужчина пытался передать больной, поступившей в клинику по вашему ведомству, — сказал Широков и положил на стол двадцатипятирублевую купюру. — Вот «чаевые» нянечке оставил и цветы. — Показал на букет гладиолусов.
— Почему об этом так долго молчали, Алексей Алексеевич? — недовольно спросил Бирюков.
— Нянечка молчала. — Широков, выглянув в коридор, громко позвал: — Рената Петровна!.. Извольте в ординаторскую пожаловать.
Через минуту Бирюков увидел очень высокую и похожую на грузинку молодую женщину с черной как смоль длинной косой.
— Расскажите, Рената Петровна, как деньги к вам попали, — строго сказал хирург.
— Я уже объясняла, Алексей Алексеевич, — обидчиво проговорила женщина.
— Вы не мне, сотруднику уголовного розыска объясните.
Женщина, демонстративно уставясь в окно, капризно повела плечами и заговорила. Изредка задавая уточняющие вопросы, Бирюков выяснил, что мужчина, приносивший записку, был среднего возраста, не так чтобы старый, но уже и не молодой. Лицо загорелое. Одет в голубую рубашку с завернутыми до локтей рукавами и светлые брюки. На голове — соломенная широкополая шляпа, как сомбреро. Цвет волос из-за шляпы нянечка не разглядела. Записку просил передать женщине сразу, как та придет в сознание. Ни имени, ни фамилии ее не назвал, сказал лишь: «Той, которая упала с третьего этажа и вчера вечером на «Скорой» в клинику поступила».