— Как он вам деньги предложил? — спросил нянечку Антон.
— Сказал, если больная поправится, выпейте с друзьями за ее здоровье. Я спросила: «Разве сами не можете этого сделать?» Мужчина улыбнулся: «Понимаете, в длительную командировку уезжаю и не смогу узнать, когда дело на улучшение пойдет».
— Почему сразу не рассказали об этом Алексею Алексеевичу?
— Думала, больная скоро поправится.
Антон показал несколько фотографий:
— Из этих никто не появлялся в клинике?
— Нет, — внимательно перебрав снимки, ответила нянечка.
— Разрешите?.. — протягивая к фотографиям руку, вдруг попросил Широков.
На фотоснимке Сипенятина взгляд его задержался, Антон отпустил нянечку.
— Что, Алексей Алексеевич, знакомая личность?
— Нет, — возвращая фотографии, сказал хирург. — Наивное какое-то лицо у парня.
— Зато дела этот парень творит не наивные, — пряча снимки в карман, Антон вздохнул. — Если кто-то будет интересоваться больной, сообщите, пожалуйста, нам.
— Непременно сообщу.
До многоэтажного дома, в котором жил Алик Зарванцев, от клиники было рукой подать. Отыскав нужную квартиру, Бирюков несколько раз надавил на кнопку электрического звонка. В квартире вроде бы тявкнула собачонка, но открывать дверь не торопились. Пришлось позвонить еще. Наконец в прихожей послышались глухие шаги, дважды щелкнул замок. В распахнувшейся двери показался мужчина в новеньком, как с иголочки, белом костюме. Густая, чуть не до плеч, грива волос и выбритое до синевы крупноносое лицо плохо сочетались с юношески подтянутой фигурой, поэтому определить возраст мужчины с первого взгляда было нелегко.
— Мне нужен Алик Зарванцев, — сказал Антон.
Мужчина чуточку помедлил, однако тут же нараспев проговорил:
— Пра-а-ашу…
Судя по глухой тишине, кроме мужчины и лопоухой таксы, в квартире никого не было.
— Простите, с кем имею честь?.. — белозубо улыбнулся мужчина.
— Бирюков. Из уголовного розыска.
— Документик можно посмотреть?
«Бдительный гражданин», — доставая удостоверение, подумал Антон.
Мужчина несколько раз взглянул на Антона, сличая его внешность с фотографией, и широким жестом показал на распахнутую дверь в комнату.
— Пра-а-ашу… — снова пропел он, пропуская Бирюкова впереди себя. — Альберт Евгеньевич Зарванцев к вашим услугам. Можете называть Аликом.
Комната, куда Зарванцев провел Антона, привлекала внимание росписью стен. От пола до потолка на стенах резвились вызывающе грудастые русалки, в разных позах улыбались и плакали обнаженные красавицы, а мускулистые гладиаторы с фиговыми листками кололи кинжалами заморских чудищ. Пробелы между рисунками заполняли размашистые цветные автографы.