— От кого узнали, что Ирина в райцентре?
— Позавчера отыскал Лелю Кудряшкину — Иринину подругу. Леля дала телефон какой-то Галины Тюменцевой из райцентра. В конце дня дозвонился до этой Галины. Она сказала, что моей жены у нее нет и никогда не было.
— И вы поверили?
— Не поверил, но в райцентр не поехал.
— Почему?
— Вначале хотел поехать, но передумал. Зачем больше двух часов томиться в электричке, если тебя не хотят видеть?.. — с обидой проговорил Фарфоров и побагровел. — Больше не отвечу ни на один вопрос, если не скажете, что случилось с Ириной.
— Ирина утонула, — тихо сказал Бирюков.
Морщинистый лоб Фарфорова стал быстро покрываться испариной, словно в квартире наступила жара. Какое-то время он недоумевающе смотрел на Антона…
— Что?.. Как?.. Нет! Вы шутите…
— К сожалению, это правда.
— Как же… Как же о такой жестокой правде вы можете столь спокойно говорить? — почти прошептал Фарфоров.
Бирюков встретился взглядом с немигающими глазами Фарфорова:
— Видите, Вадим Алексеевич… Сотрудникам уголовного розыска нередко приходится говорить людям жестокие слова, однако это вовсе не означает, что мы жестоки. Работа наша такая… Являемся к незнакомым без приглашений и, большей частью, с бедою, хотя сами этих бед не делаем.
— Да-да, я понимаю… — словно соглашаясь с неизбежностью внезапно свалившегося горя, сказал Фарфоров. — Где и как это произошло с Ириной?..
Бирюков уклонился от ответа:
— Сейчас в этом разбираемся. Думаю, вы нам поможете.
— Чем же я могу помочь? Три месяца меня не было дома. Как Ирина здесь жила, почему уехала в райцентр — для меня такая же неизвестность, как и для вас.
— Вы почти год жили с ней под одной крышей…
Фарфоров болезненно усмехнулся:
— Под одной крышей мы находились совсем мало. Я геолог-поисковик. Моя работа не позволяет сидеть в городе.
— Ирина не высказывала по этому поводу претензий.
— Напротив. По-моему, ее даже устраивали мои длительные командировки. Мне уже под сорок, Ирине позавчера исполнилось девятнадцать. Разница, как видите, существенная…
— Это сказывалось в ваших взаимоотношениях?
— Видите ли… — Фарфоров ладонями сдавил виски. — Я не успел Ирину понять. Она решительная… Волевая… Часто сумбурная, с душой нараспашку. Собственно, как женщина Ирина еще не состоялась, и я утешал себя надеждами на будущее…
— Ссорились часто?
— Что? — Фарфоров явно не расслышал вопроса.
— Если вам трудно сейчас говорить, Вадим Алексеевич, я могу подойти позднее, — сказал Бирюков.
— Нет, нет, спрашивайте, пожалуйста. — Фарфоров попытался взять себя в руки. — Мне хуже остаться одному…