— Но это же был не первый, убитый тобой… — наконец подняла глаза и улыбнулась, но не дождалась улыбки в ответ, лишь слова и усмешку, горькую усмешку:
— Да, это был третий… Что с того?
— Ты — хороший воин. Разве ты мог проиграть?
— Если б я никогда не проигрывал, я не был бы здесь.
— Я видела твой поединок с Кэйдаром. Ты был великолепен. Даже Кэйдар понял это…
Виэл ничего не сказал, уронил голову со вздохом, закрыл глаза.
Айна, продолжая улыбаться, водила указательным пальцем по его вытянутой руке, по тонким ниточкам вен, голубеющим сквозь загорелую кожу кисти, обвела тёмные полосы на запястье — впечатавшиеся намертво следы от верёвки, заскользила выше и выше по узенькому белеющему шраму — по одному из множества — до тех пор, пока тот не ушёл на внутреннюю сторону руки.
— Было больно?
Он зябко дрогнул плечами, ответил честно:
— Я не помню.
— А здесь? — положила ладонь на плечо, повела по спине вдоль позвоночника. Шра-мы от бичей, от двух бичей, они останутся на коже до самой смерти.
— Тоже не помню. Это всё было в один день…
Он перевернулся на спину, будто стеснялся её прикосновений, а, может, не хотел вспоминать.
— О, если б только я была рядом тогда… — невольно вырвалось у Айны. Она сама замолчала, понимая, что нельзя ей вот так выказывать свои чувства. Продолжая начатую игру, погладила пальцами шрам на лбу.
— А этот?
— Это от меча Кэйдара… — Айна удивлённо дрогнула бровью. Уж она-то знала: Кэй-дар никогда не промахивается и не рубит дважды. — После него очень долго болела голова, — Виэл виновато улыбнулся, — улыбнулся всё-таки! В его речи часто встреча-лись слова, незнакомые Айне совершенно, только по смыслу можно было догадать-ся. И это не язык виэлов, виэлийский Айна часто слышала и знала, как он звучит.
— Тебе повезло. А Кэйдару, верно, неприятно вспоминать свой промах всякий раз, когда он тебя видит, — Айна рассмеялась.
— Свой мне вспоминать куда неприятнее, — такая горечь была в этих словах, что Айна осеклась. Она не сразу догадалась, о чём подумал в эту минуту Виэл. Чем она могла отвлечь его от ненужных мыслей? Только поцелуем! Неожиданным для него настолько, что он даже отстраниться не успел.
— Ну, ты можешь так? Можешь? — Айна рассмеялась, видя его растерянность. Он всё ещё оставался неопытным мальчиком, с которым ей нравилось делиться секретами взаимного удовольствия.
* * *
— Я совсем ничего не видел. Так и не понял, что случилось. Помню только, как толкнуло что-то под горло, и сразу же дышать стало больно, — в задумчивости Лидас потрогал повязку, улыбнулся устало, поднимая глаза на Кэйдара. Тот стоял посреди комнаты, уперев руки в широкий кожаный пояс. — Только что с дороги, даже не переоделся: мокрый плащ на плечах, паттий дорожного покроя — длиною до середи-ны голени, высоко поднимающаяся шнуровка сандалий, а, главное, — меч в ножнах у пояса. — Как с коня начал падать, тоже помню. Голова закружилась — и всё.