— Лидас рассказывал мне, что она напали на виэлов во время свадьбы, — заговорила Айна уже серьёзным тоном. — Женили виэлийскую царевну и царевича-марага. Ты — он и есть, да? — Айвар кивнул. — А Лидас сказал, что все они погибли. Не все, выходит, если ты остался…
Тебе повезло, что Лидас пока не знает. И никто, кроме меня, не знает. Сам Прави-тель хотел бы знать, что это за народ.
— Торговать или воевать?
— Я не знаю. Вашего народа нет на наших картах. Если б не виэлы, мы бы и дальше не знали… Лидасу нужен проводник в Рифейских горах, чтоб он вывел к вашим… А что потом будет — война или торговля — я не знаю. Никто, наверное, не знает…
Айвар задумался, полулежал, опустив голову, длинные волосы, свешиваясь, закры-вали лицо. Для него всё услышанное было новостью. Ещё бы! Аэлы, как видно, народ сильный. Хорошо обученные воины, огромный город, очень богатый, хорошо защищённый. А мы? Племя невеликое. Дома из простого камня. С нас немного возь-мёшь. Да, мы добываем золото. Все мужчины заняты разработкой золотой жилы. Золото и оружие — единственное, чем мы могли бы откупиться… Они уничтожат нас! Так же, как и виэлов. Только весной отец сможет узнать, что соседей больше нет. Не с кем теперь торговать.
Опять придётся налаживать связи с вайдарами, а они хотят много и сразу. Искать новые племена виэлов. Или идти через горы, как шёл отец когда-то? Искать тот народ?
Как сложно всё! Как трудно! Надо пробираться домой, обратно к своим. Предупре-дить, объяснить всё. Пускай уже отец решает…
Айна толкнула в грудь, опрокинула на спину, спросила с лукавой улыбкой:
— Так ты царевич, да? Не простой, а царского рода? Расскажи мне про себя, Айвар, сын Дианора!
Он замотал головой, будто пытаясь отмахнуться от настойчивых вопросов, но глаза Айны горели любопытством, и любопытство это мог утолить лишь он своим расска-зом. К тому же и у него самого накопилось очень много вопросов, и все они требова-ли ответа. Как получилось, например, что подарок для Ириды принадлежит другой женщине? А что стало с ней самой? Погибла? Или продана?
— Почему ты носишь на себе этот знак? — Айна коснулась губами татуировки, легла на неё щекой, прислушиваясь к ровным ударам сердца. Почему этот миг нельзя превратить в вечность? Какую цену потребовал бы Творец за исполнение такого желания? Бессмертную душу? С радостью! С улыбкой! С великой радостью!
— Я жрец Матери. Им отмечены все служители… — он ласково поглаживал Айну по голове, погружая пальцы в нежную мягкость волос. Айна очень редко ловила в его движениях проявления ответного чувства, поэтому сейчас аж глаза закрыла, рассла-билась, наслаждаясь этой лаской. Слова Айвара, смешиваясь со словами незнакомого языка (наверняка, марагского), текли приятным для слуха потоком. — Обычно Матери посвящают свои жизни только женщины, бывают, конечно, и исключения, в случае со мной, хотя бы. Моя мать — главная жрица в нашем храме, она молилась о рожде-нии дочери: хотела с рождения посвятить её служению — это самая большая жертва, какую может предложить женщина Матери-Создательнице. Но родился я…