Поп липовый! А я-то, дура, душу тут перед ним изливаю, перед Богом его!
— Не богохульствуй, Лена! — Отец Пантелеймон попытался остановить ее излияния. — Не гневи Бога. Катя в монастыре, она почти святая — ей видения были. И ребенок ее жив — одним грехом твоим меньше. Радуйся.
— Щас! Одним меньше — одним больше. Вот, на забери, не верю больше ни тебе, ни ему. — Одним движением она сорвала с себя крестик и швырнула им в попа. — Разорву на тряпки сучку, а кобеля давно кастрировать пора!
Она оттолкнула Пантелеймона от двери, резко выскочила, чуть не ударив дверью вовремя отскочившую Ольгу, и бросилась от дома бегом.
— Дура! Какая же я дура! — на ходу, не переставая, ругала она себя.
Обескураженный отец Пантелеймон посмотрел ей вслед, прикрыл дверь, встал на колени перед образами и начал молиться.
Через полчаса Пантелеймон встал с коленей.
— Ольга! Ольга, собери меня, я к Кате в монастырь. Ольга! Где ты? Куда она подевалась?…
Он еще раз окликнул жену, но к его удивлению, никакого ответа не последовало. Он, не торопясь, собрался сам, вышел во двор и остолбенел, увидев, как резко газует его машина, в окне которой промелькнули очки и платок Лены.
— О Господи! Не натворила бы бед, дура окаянная.
Пришлось идти на дорогу и ловить попутку. В такую метель желающих проехаться по заснеженной дороге до деревни, где жила Катя, было не много. С трудом уговорив молодого парня довезти его, он наконец выехал. Дорога и вправду была ужасна, местами она обледенела, видимость была нулевая, приходилось сбрасывать скорость до минимума. Он опоздал, поэтому не был удивлен, что Катя не встречает его, как обещала. Подъехав к месту, отец Пантелеймон отпустил водителя.
Он не сразу заметил тело. Сперва он увидел свою машину, стоящую как-то боком, поперек дороги к дому, с распахнутой дверцей со стороны руля. Только обойдя машину, он разглядел припорошенную свежим снегом Катю. Все ее лицо было в крови, она без сознания, недалеко валялся разбитый фонарь. Отец Пантелеймон осторожно положил Катю на заднее сиденье своего «зубила», забежал в дом и, к своему облегчению, нашел там спокойно спящего ребенка. В доме не было никого, видно, женщины, живущие здесь, ушли на всенощную в монастырь и оставили Катю встречать его. Осторожно взяв девочку, он вынес ее из дому и тоже положил в машину.
Сев за руль, решил, что нужно все-таки сделать один звонок. Он набрал номер Павлова:
— Саша! Это отец Пантелеймон! Лена дома?
На том конце провода как-то нечетко ответили:
— Н-н-нет…
— Саша, случилась беда, — отец Пантелеймон торопливо заговорил, боясь, что его перебьют и не дадут договорить, — у Лены могут быть очень большие неприятности.