Выбежав, он сразу же поймал машину, и, устроившись на заднем сиденье, они продолжили страстное оральное знакомство. На секунду Катя оторвалась от Жени.
— Какая я была дура, сколько потерянного времени! Ты не представляешь, меня все уверяли, что ты… — Катя на мгновение замялась, не зная, как сказать.
— Педик? — Он весело рассмеялся. — Просто, когда все в этом уверены, легче устроиться в нашем бизнесе. Не отвлекайся.
Женя с Катей снова слились в поцелуе. Катя на миг освободилась из его объятий.
— Женя, я все понимаю, если наши отношения могут помешать твоей карьере, давай не будем их афишировать в клубе.
— Ка-а-атька! Какая ты клевая! Давай потом поговорим. — И он закрыл ей рот поцелуем.
Добравшись через пять минут до места, Женя вылез из машины и сразу же начал кружить Катю в неистовом танце по темному двору, умудряясь при этом ее целовать. В его руках уже дрожали ее маленькие, бьющие током желания, электрические груди, но от переизбытка чувств любовники потеряли равновесие и упали в кусты рядом с детской площадкой, продолжая целоваться. Женя наконец добрался до ее абсолютно мокрых, кипящих трусиков и попытался было сорвать уже совсем ненужную одежду, но она, тяжело дыша, попросила его: давай не здесь. Он быстро поднялся, помог и Кате и, не теряя времени даром, повел ее за руку в подъезд. Но подъем по лестнице получился недолгим: они снова остановились для поцелуя. Лишь на мгновение Жене удалось прерваться:
— Катька, я столько искал тебя и вот — наконец нашел. Ты — моя! Теперь я тебя никуда не отпущу.
Они поднимались в квартиру долго, целую вечность — слишком много было уютных ступенек и подоконников для поцелуев и объятий на лестнице в Женином парадном.
* * *
Прошел почти месяц с тех пор, как голосистый Рики Мартин соединил Катю с Женей в одно счастливое целое. Теперь Катя бывала у Жени в кровати чаще, чем одеяло. Они только что закончили свой любовный танец в постели. Еще не остыла лава любовного извержения. Было очень хорошо вот так просто лениво лежать, никуда не торопиться, никому ничего не доказывать. Просто тихо лежать рядом. Женя нежно покусывал худое плечико Кати. Оба были расслаблены, на Катином счастливом лице блуждала улыбка. Из колонок мяукал любимый Лагутенко.
— Все равно не пойму, как ты умудрилась остаться девочкой в этой клоаке?
— А я тебя ждала. Читала книжки и ждала любви большой и чистой, как небо. Да и потом, меня мама из-под подола не выпускала. Знаешь, какая у меня мама? О-го-го какая! Строгая! Видела б она меня пять минут назад…
Женю неожиданно для него самого потянуло на откровенность: