Взгромоздившись на сиденье с клетчатой рыже-черной обивкой, она прислоняется к окну и читает журнал, пока автобус медленно тащится через центр Брэдфорда. Иногда Дилайла бросает взгляд на сердитых пенсионеров в очереди, молодых индианок в ярких цветастых сари, мамаш с упирающимися детьми, на детские коляски и набитые хозяйственные сумки, которые они пытаются втащить в автобус. Она угрюмо смотрит на тридцатилетних замотанных и задерганных женщин и спрашивает себя: не такой ли она сама станет через несколько лет? Не это ли ее будущее – коляска для двойни и поездки в «Товары для детей»?
В «Эскарго» метрдотель Паскаль уже ждет ее, крутится на подбитых каблуках начищенных до блеска туфель, вертит своей маленькой и вытянутой огурцом головой в разные стороны, как неугомонный попугайчик, и постукивает по часам длинным наманикюренным ногтем. Дилайла, как всегда, бормочет в ответ торопливые извинения, хватает белый передник с оборкой (тщетная попытка менеджеров вынудить посетителей не давать персоналу щедрые чаевые, а класть эти деньги в карманы самих менеджеров) и стелет на столы белые льняные скатерти. На ее смену приходились ленчи выпивох-бизнесменов, во время которых она подавала бифштексы с кровью, булочки, наструганное завитушками масло без холестерина на маленьких серебристых тарелочках и разливала в высокие стаканы теплое красное вино. Никому из посетителей и в голову не приходило, что все это сюда привозят в готовом виде – замороженное и упакованное. Счастливые в своем неведении, они пили и жевали, расстегивали ремни и воротнички, промакивали лбы белыми крахмальными салфетками, закуривали и со смехом отпускали шуточки в адрес несговорчивого парня из финансового отдела или новой секретарши с выдающимся бюстом.
Дилайла проработала в «Эскарго» меньше года. Это был один из тех ресторанов, в которых притворялись, будто подают традиционные блюда французской кухни, и платили официанткам больше, чем в других заведениях. Да и клиенты здесь были поприличнее. Деньги тут доставались легко. Особенно после того, как Дилайла научилась потихоньку разбавлять выпивку, укрывшись за стойкой бара. Нет, ей не нравилась эта работа. Но что еще она умела делать? Она пробовала устроиться в офис, но ее машинопись сильно хромала, она терпеть не могла весь день сидеть сиднем за столом, переводя телефонные звонки, которые то и дело разъединяла, и тщетно пыталась вникнуть в замороченные компьютерные системы. Дилайла как-то решила даже закончить, если получится, учебу, а потом попробовать поступить в колледж, что она и собиралась сделать до встречи с Ленни, но вскоре отбросила эту мысль. Она не может себе этого позволить: обучение займет много лет, а им с Ленни так нужны деньги. К тому же Ленни, пожалуй, прав. Он как-то сказал ей, что она строит воздушные замки. Кто-нибудь когда-нибудь сделал в Шипли карьеру дизайнера по интерьеру? По телику показывают, что этим занимаются солидные люди, а не такие, как она.