Изменения в церковную службу тоже вносить нельзя, потому что изменение ФОРМЫ есть само по себе грех и преступление — вне зависимости от того, что именно изменяется.
По этой же причине нельзя (по крайней мере, грешно) учить латинский язык; а уж если учить — то только после греческого, более праведного. Между прочим, всякое учение вообще сурово осуждалось «общественностью», и были случаи, когда ученики славяно-греческой школы просто вынуждены были забрасывать учебники, «издирать» свои тетради и бросать «книжное учение», чтобы не вступать в конфликт со всем своим кругом. Ведь всякий, кто учится чему-нибудь, неизбежно выламывается из ФОРМЫ, данной раз и навсегда мудрыми предками.
К тому же учиться, думать, сравнивать — означает уходить от мистического, не проговоренного словами познания Бога, мира и человека к другому, более европейскому, рациональному способу познания. Там, где форма и содержание — разные вещи, где они отделены друг от друга, нет и запрета на рациональное познание. Более того, познавать содержание, разными способами — даже лучше, потому что важно само содержание.
А если форма и содержание друг от друга НЕ ОТДЕЛЕНЫ? Тогда, получается, думать — это как-то даже опасно. Можно ведь этак ненароком прийти к чему-то, чего нет в традиции и что традиция не признает…
Характерно, что протопоп Аввакум, в своих обличительных писаниях помещая в аду Алексея Михайловича, Никона и всех своих врагов, туда же отправляет и всех греческих философов и ученых: Аристотеля, Диогена, Платона, Сократа. Всякие попытки учиться греческому и латыни он категорически запрещал всем своим духовным чадам.
В эти же времена, кстати, впервые на Руси слово «глупый» употребляется в положительном значении. Иван Вишенский в своем трактате «Зачапка мудраго латынника з глупым русином»[78] уверяет не только, что «латынского языка вседушне дьявол любит», но и что «глупым» быть хорошо. «Глупый» у Вишенского, конечно же, означает не современное «дурак». Слово употребляется в смысле, хорошо знакомом россиянину по сочинениям графа Льва Толстого, где «глупость» — это умение знать истину без рассуждений, превосходить ее умозрительно и не нуждаться в рациональных способах ее узнавания. Так (только у Толстого, конечно) знают истину те, кто не хочет «умствовать» и рассуждать.
У современного россиянина эта логика сразу же вызывает в память крик унтера из купринского «Поединка»: «Осмелюсь доложить, а тут вольноопределяющийся умствуют!» Впрочем, кому что, а страннице Феклуше и унтеру Пришибееву и правда лучше не думать: страшно гм… гм… страшно подумать, до чего они дорассуждаются.