Русский человек НЕ обязан строить огромную империю, кого-то завоевывать и покорять. Он может это все ДЕЛАТЬ, а может и НЕ ДЕЛАТЬ.
Другой разговор, что декларации здесь не помогут. Народу дается не по тому, что он заявляет, а по тому, что он делает. Ищущий — обрящет, и жизнь обычно щедро дает то, чего мы хотим на самом деле. Хотим демократии? Будет демократия. Хотим севрюги с хреном? Получаем севрюгу, а вот демократии — хрен.
Народ всегда получает то, за что он готов умирать. Это может показаться чрезмерным, вычурным, какой-то лживой красивостью, диким преувеличением. Но жизнь показывает на тысячах примеров — это так.
На наших глазах советские танки прошлись по Вильнюсу — помните, в 1990 году? Мне сейчас безразлично, как вы, читатель, относитесь и к этим танкам, и к толпе, замершей перед Вильнюсским телецентром. Но толпа литовцев готова была УМИРАТЬ. А танкисты не были готовы умирать. Они готовы были только выполнить приказ, а потом выпить и закусить.
Так Римская империя ничего не смогла сделать с христианами. Христиане умирать были готовы, а вот легионеры — не готовы. И кто победил? В каком мире мы живем — не христианском?
Веками, поколениями русские люди хотели империи. Так хотели, что готовы были умирать за нее… Ну вот мы ее и имеем. Довольны? Счастливы? Кушайте с булочкой.
Веками, поколениями, русские люди не были готовы умирать за свободу. Для них само сочетание слов «умирать за свободу» означало войну с внешним врагом, и только. А вот за свои собственные — не за корпоративные, не за государственные, а за свои личные права — за них россиянин не был готов бороться, и уж тем более — умирать. Чаще всего ему казалось это просто диким — умирать за то, чтобы иметь какие-то права. Это британцы пели национальный гимн со словами: «Никогда, никогда, никогда, англичанин не будет рабом!» А мы не пели ничего подобного.
Но вот мы ее и не имеем, свободы, а нашей судьбой, нашей страной распоряжается «мафия». Мы ведь не были готовы умирать за то, чтобы распоряжаться сами собой.
Сегодня мы имеем то, за что готовы были умирать вчера. Завтра мы будем иметь то, за что готовы умирать сегодня. Но в любом случае мы, собственно говоря, вообще ни на что не обречены и сами выбираем собственную судьбу. Сейчас. В настоящий момент. Вот и все.