Ну так вот: мы не обречены ни на одну из этих крайностей. Нам нет ни малейшей необходимости заимствовать демократию, европейский тип развития в Америке. Это — тоже часть нашего наследия; не меньшая часть, чем традиция политического сыска, преследования за убеждения или пресловутого «коллективизма». Если в жизни россиян были такие общества, как новгородское, кто сказал, что это никогда не может повториться?
У меня было много причин написать эту книгу. Среди прочих, я хотел показать своим соотечественникам ту часть нашего наследия, которую изо всех сил скрывали от нас тираны и XIX, и особенно XX столетия.
Уверен, что это заметно, но на всякий случай сознаюсь: книгу я писал откровенно с националистических позиций. Только я был националистом Руси, а не москалей и патриотом Руси, а не Московии, вот и все.
Большая часть резких оценок, возмущений, протестующих слов вызвана во мне как раз любовью к своему народу и убеждением, что он заслуживает лучшей судьбы. В конце концов, это мой народ в Смоленске московиты выморили голодом, лишь бы не дать ему вернуться домой, в Великое княжество Литовское. Это первопечатник моего народа Иван Федоров бежал из Москвы во Львов, потому что в Москве православных теснили хуже, чем в Речи Посполитой. И эту славную историю моих предков скрывали от меня большую часть моей жизни. И не надо, Бога ради, путать Его дар с яичницей, грешное с праведным, а задний проход с пальцем. Договорились?
А из этого следует, что русский вовсе не обречен быть азиатом. Вовсе не сидит в нем татарин, который только поскреби русского — а он и вылезет наружу, — это глупое и подлое вранье.
С тем же успехом из вас может вылезти оборотистый купец, член магистрата в Полоцке или Витебске, русский шляхтич или бойкий новгородец. Русские вообще невероятно пластичны. Если уж непременно нужно искать пресловутую «национальную специфику», она, пожалуй, именно в этом. Русские веками жили в невероятно разнообразной стране — от субтропиков до субарктики и от Камчатки до Прибалтики. Есть русские оленеводы и русские виноградари, русские моряки и русские таежники. И все это у них как-то получается.
Так же мы веками сидели между разных цивилизаций; русский монгол с ублюдочной кличкой «Малюта» выл и размахивал саблей в сотне верст от того места, где русский европеец Николай Радзивилл, европейский польско-русский вельможа, вытягивал ноги к камину своего замка. Мы легко можем быть очень разными.
Русский человек НЕ обречен бежать в стаде бесхвостых двуногих собачонок очередного тирана.
Русский человек НЕ должен отказываться от личного успеха для «процветания» государства. Более того — такой отказ с его стороны будет величайшей глупостью, а его народу не принесет ничего хорошего.