— Ах, сжальтесь же, мой господин! Не бросайте на произвол судьбы несчастную крошку! — продолжала дурачиться белокурая.
Она обеими руками стиснула свои сочные груди и принялась тереть их друг о дружку, тяжело дыша. Глаза ее чуть затуманились, меж губ ерзал трепещущий язычок.
Джимми почувствовал, что начинает снова потихоньку заводиться и злость на эту продажную тварь только укрепляет его желание. Он повернул безвольное тело лежащей рядом рыжей на бок — так, что ее упругий зад оказался рядом с его чреслами.
— Мне вот эта жопень больше нравится, — сказал он белокурой. — Гораздо больше.
Он взял в руку свое вялое орудие и принялся водить им меж округлых половинок.
— Вот это классный станок, я понимаю…
Почуяв прикосновения нежной плоти, его член начал набухать на глазах. Белокурая, широко распахнув глаза, наблюдала за этой метаморфозой.
— Видишь: он ее хочет, а не тебя, — приговаривал Джимми. — Она ему нравится. Он хочет отодрать ее еще раз.
Словно в подтверждение этих слов, член каменно отвердел и принял форму увесистой дубинки. Белая капелька проступила на его вершине.
— Я хочу его, хочу, — жалобно пробормотала белокурая, облизывая губы.
— Перебьешься. В другой раз.
Джимми раздвинул ягодицы рыжей и воткнул меж них свой грозный елдак, вошедший сразу на треть. Рыжая слабо застонала.
— Неужели ты вот так хочешь? — с издевкой спросил он белокурую.
— Да, да, да!
— Да быть не может, — усомнился Джимми, въезжая еще глубже в распяленную задницу рыжей.
— Хочу, хочу! — вскрикнула белокурая.
— Да? А зовут-то тебя как, крошка? — осведомился Джимми, вовсю орудуя своей штуковиной в тесном проходе.
— Джейн! Меня зовут Джейн.
— Врешь! — прохрипел Джимми, заводясь все больше и больше. — Тебя зовут не Джейн. Тебя зовут Грязная Сучка. Поняла?
— Да, да, да. Меня зовут Грязная Сучка, Грязная Сучка, — лихорадочно бормотала белокурая, не отрывая глаз от манипуляций желанного члена.
А тот тем временем покинул свое вместилище и показался во всей красе.
— Дай мне его, дай! — клянчила белокурая, подползая ближе.
Джимми небрежно отпихнул ее пятерней. Затем грубо задрал ногу рыжей вертикально вверх и вломился в ее мокрую щель. Елдак погрузился туда со смачным чавканьем.
— Меня, меня, трахни меня! Меня, твою Грязную Сучку! Меня! — изнемогала белокурая.
— Неужели ты так тоже хочешь? — продолжал развлекаться Джимми.
Не выходя из заветного местечка рыжей, он перевернул ее на спину и принялся еще более мощными ударами терзать нежную плоть.
— Хочу, хочу! — надрывалась Джейн.
Распластанная под Джимми рыжая девица лепетала что-то бессвязное, бессильно закинув тонкие руки за голову. Продолжая таранить распятое тело, Джимми изо всей силы наотмашь хлестнул ладонью по ее развалившимся на стороны грудям. Звук шлепков привел белокурую в полное неистовство: