Некоторые перемены в поведении Черкасова не сразу ее насторожили. Однако довольно скоро поняла, что назойливое его внимание адресуется не секретариату в целом, то есть Ларочке, а конкретно ей, Ирине.
Открытие это ее не порадовало. Напротив, вызвало раздражение: на кого ты, малолетка, пялишься? Единственное, что она испытывала по отношению к нему — неприязнь. То глухая, то яростная, она непременно захлестывала ее при одном взгляде на юного красавца.
Все в нем было слишком вызывающим: и стиль одежды, позаимствованный из последних журналов мод, и идеальная прическа, идеально же имитирующая непричесанность. И лощеная, вечно чему-то радующаяся физиономия, будто у него каждый день был день рождения.
Манера одеваться попросту выводила ее из себя. К чему поверх стильного дорогого костюма вешать под лацканы яркое кашне, вроде он не маркетолог на работе, а как минимум заслуженный артист, в силу юного возраста не успевший еще получить гордое звание народного, на приеме в его честь по случаю вручения престижной международной награды. Это Олег Меньшиков в таком прикиде смотрится вполне органично, а Черкасов в том же одеянии выглядит аки напыщенный павлин.
Мало того, что появлялся он в приемной по нескольку раз в течение рабочего дня. Нередко Ирине приходилось сталкиваться с ним непосредственно по работе: именно с нею, заместителем директора по экономической политике, и следовало Черкасову решать вопросы продвижения продукта на рынок.
Однако нельзя сказать, что поводы для каждого его визита в Ирин кабинет были вымышленными. Ничуть. Маркетологом Вадим оказался на редкость толковым: в его голове роилось множество свежих идей, и каждую из них он излагал Ирине, как вышестоящему начальству.
Судя по всему, к встречам он готовился загодя. У Иры возникало стойкое ощущение, что каждый свой визит Черкасов репетировал не по одному часу перед зеркалом: настолько гладкой и связной была его речь. Причем, он всячески старался использовать не обиходные слова, а мудреные к ним синонимы, или же английские или французские аналоги, стремясь выложить перед начальницей весь свой интеллектуальный багаж на золотую тарелочку, как высший дар покорительнице сердца.
Вдобавок ко всему, подтверждал напыщенные свои речи графиками и схемами. Это были не просто графики, не просто схемы. Казалось, перед представлением вышестоящему начальству он вылизывал их языком — настолько гладенькими, чистенькими, вылощенными они были. Если была хоть малейшая возможность украсить схему каким-нибудь спецэффектом — Черкасов непременно ее использовал, применяя для этого все компьютерные возможности, всяческие тени, объемные изображения, и прочую эффектную чепуху. Единственное, до чего он пока не додумался, так это заламинировать огромную схему формата А1.