Катя вдруг встрепенулась:
— Ой, уже поздно. Ты, может, спать собиралась? А я вот тут пришла без приглашения, болтаю без умолку. Я, может, пойду?
О, только этого не хватало! На самом интересном месте! Женька чуть не воскликнула во весь голос: 'А дальше?! Что же было дальше?! Не томи!!!' Однако невероятным усилием воли сдержала эмоции, ответила спокойно, даже буднично:
— Да какой спать! Я сегодня сдуру кофе перепила, так вообще уснуть не смогу, наверное. Давай, рассказывай. Интересно ведь: сама Петракова тебе вроде второй мамы была.
— Мамы? — удивленно переспросила Катя. — Нет, Жень, ну что ты! Какая мама? Нет. Мы с ней, скорее, подругами были. Впрочем… Какая ей из меня подруга? Она ж на одиннадцать лет меня старше, как Олег. Нет, скорее, она меня воспринимала, как младшую сестру. А я ее, соответственно, как старшую. В общем, Олег частенько бросал нас одних. Бизнес, бизнес, будь он неладен! Все хотел зарабатывать не меньше жены, что б не комплексовать. У него, знаешь ли, бзик, как у Гоши из фильма 'Москва слезам не верит': мужик не имеет права зарабатывать меньше жены, и всё тут. Потому и пропадал целыми днями. А у Алины завелись тараканы в голове. У нас хоть и большая разница в возрасте, но когда поговорить не с кем… В общем, проскакивали в ее речах такие странные мотивы. Мол, она Олегу не пара, она ему жизнь портит. Что если бы не она, он нашел бы себе другую женщину, настоящую, которая ему сможет родить ребеночка. Все время говорила, что она должна его отпустить. Что он не сможет быть счастливым с нею. Что он не уходит только из жалости. А на самом деле, мол, только и мечтает о разводе. Просто, говорила, он слишком порядочный для того, чтобы самому позаботиться о своем счастье. Мне бы прислушаться к ее словам, понять, что для нее это слишком серьезно… Но… Молодость, молодость! У меня как раз Сережка в генплане появился. Я ходила такая счастливая, такая гордая! Живот свой огромный носила, как знамя! И даже не представляла, как ей это больно. Она-то как раз за меня радовалась, однако это не мешало ей страдать. А я не видела, я не понимала, ослепленная счастьем. У нас с Игорьком никогда копейки лишней не было, ты же знаешь. Олег на него даже злился первое время: мол, что это за мужик такой, который семью не может нормально обеспечить. А потом, когда я забеременела… Он за это Игорька готов был на руках носить.
Катя вдруг как-то сморщилась, брови резко сошлись у переносицы, образовав глубокие морщинки, носик вздернулся, и на глазах сверкнули слезы. Всхлипнула, шморгнула носом, улыбнулась: