— Хех, чувствовал! — усмехнулась Женя. — Не чувствовал — видел! Сколько раз подшучивал на этот счет! Вернее, это мне тогда казалось, что подшучивал. Только что-то не по его сделаю, только что-то не нравится — с гаденькой такой улыбочкой говорит: 'Смотри, Женька, уйду к Любке, будешь потом локти кусать!' Думала, шутит, — еще раз добавила она горько.
— Вот и ушел, — растерянно протянула Пивоварова и замолчала.
Молчала и Женя. Было жутко обидно, что тот, чье имя Любка любезно согласилась не называть вслух, бросил ее. Не менее обидно было, что Пивоварова с такой готовностью распахнула перед ним объятия, зная, в каком положении находится Женя. А обиднее всего было то, что его миллион раз проклятое имя никак не выветривалось из головы. Как, впрочем, и он сам. Что не помогли восемь прошедших лет избавиться от тяжелых воспоминаний. Что не только воспоминания, не только имя предателя мучили ее все эти годы, но и… какой ужас — любовь? Неужели любовь? Неужели все эти годы Женя по-прежнему любила своего безымянного предателя?! Нет, нет, неправда, она его все эти годы ненавидела! И не Женя виновата, что ненависть иной раз так похожа на любовь!
Вокруг бывших подруг шумела свадьба. Кто-то, не дожидаясь громких тостов, тихонечко выпивал за столом, кто-то вяло ковырялся вилкой в салате. Кто-то от души отрывался на танцполе под разухабистую ресторанную музыку, другие вышли на улицу перекурить.
— Знаешь, Женька, давай выпьем, — предложила Пивоварова. — Ты как к водочке относишься?
Женя неопределенно пожала плечом:
— В основном никак. Предпочитаю вино. А лучше шампанского.
Любка услужливо налила ей шампанского, себе плеснула водочки в чужую рюмку:
— А, водка все равно всю заразу продезинфицирует! Ну что, Жень, за нас? За то, что мы с тобой выстояли после такого удара судьбы. А еще за то… За то, что я, Жень, я, Любовь Пивоварова, гордая и довольно вредная баба, быть может, немножечко подлая…
— Немножечко? — не без ерничества перебила ее Женя.
— Немножечко, — упрямо подтвердила Пивоварова. — Так вот. Я, Любовь Пивоварова, официально приношу тебе свои извинения. Официально и искренне. Принимаешь ты их или нет — это твое личное дело. А я все эти годы мечтала об этой возможности — извиниться перед тобой. Думаешь, я не понимаю?
Потом, словно вспомнив что-то, Люба внимательно посмотрела на рюмку, зажатую в руке:
— Нет, так не пойдет. Пока я тут перед тобой расшаркиваться буду, водка нагреется. Ты любишь теплую водку?
Женя брезгливо сморщилась и подернула плечами, демонстрируя отвращение к столь сомнительному удовольствию.