Теперь, когда в ее жизнь вернулись мужички под предводительством Елисеева, ей было совершенно наплевать на Дрибницу. Но и ставить точку на семейной жизни не входило в ее планы. Зачем?! Ведь, если отбросить в сторону презрительные Вовкины взгляды, все не так уж плохо. Он — по-прежнему очень перспективный бизнесмен, и, несмотря на то, что они продолжали жить в скромной квартирке, Люба была уверенна, что это временно. Будет и на ее улице праздник! Ну и что, что он полный ноль в постели? Что ж она, не найдет ему замену? Да запросто, уже нашла! Да у нее этих мужиков — целый взвод! Захочет — еще больше будет. Главное, что муж ее личной жизни не помеха! Она уже полгода, несмотря на замужнее положение, по четвергам в сауну бегает! И никто еще ее ни разу не спросил, куда это она с такой регулярностью отправляется, и откуда это она приходит так поздно, да еще и с довольной физиономией. Вот только что делать с беременностью, свалившейся на нее так некстати? А может, как раз наоборот, очень даже и кстати? Может и так, да к мужичкам с животом бегать как-то не совсем удобно, как бы Елисеев ей замену не подыскал…
Елисеев… Ах, какой замечательный мужик! И красавец, и в интимном плане силен, да еще и такая "шишка"! Вот бы кого на себе женить… Да где там. Он с нескрываемым удовольствием пользуется и Любашиными услугами, и про Галку-экзотку не забывает. Да кроме них, наверняка еще пара-тройка любовниц имеется. Нет, такие мужики от жен не уходят… Да и зачем? К их ногам и так все бабы валятся совершенно самостоятельно. В глубине души Люба носила надежду, что дитя в ее утробе вовсе не дрибницинское, а елисеевское. А потом, когда она родит, Елисеев младенчика увидит и подивится схожести на себя самого, и от радости такой оттает его каменное начальницкое сердце, и бросит он жену свою законную, детей своих подросших, да и поведет под венец Любушку-голубушку, и станут они жить-поживать на зло Дрибнице, а он пусть от зависти подавится, а лучше — вообще от горя, что потерял такую женщину, повесится, и оставит ей в наследство и квартиру, и машину с гаражом, и весь-весь бизнес, а она станет этим бизнесом управлять, и станет совершенно крутой бизнеследи…
***
Прошло уже больше двух месяцев с того памятного для Карпова дня, когда он, казалось, добился цели, к которой шел все эти годы. Добился. Того, чего хотел шесть лет назад. Но не того, что нужно было ему сейчас. Если бы тогда, в глубокой юности, ему удалось добиться от Тани близости, он, пожалуй, и не вспомнил бы нынче ее имя. И не страдал бы сейчас так, что и жить не хочется. Его душа разрывалась на две равные половинки. Одна половина была абсолютно счастлива оттого, что стал он близок к своей мечте настолько, что ближе, кажется, уже не бывает. Познал всю долгожданную сладость желанной своей недотроги, испытал счастье физической близости с любимой женщиной. И этой его половинке казалось, что все еще возможно, что уж коли позволила ему Таня перейти недопустимую грань, то тем самым подсознательно уже согласилась соединить свою жизнь с его, Лешкиной, жизнью. А как же иначе? Ведь она не подпускала его к себе столько лет, не будучи уверенной, быть может, в его к ней любви, а может, в том, что он достоин ее. Теперь же, убедившись в его постоянстве и надежности, поверила в его любовь, поверила и отдала себя в его руки, всю, без остатка, как бы говоря: "Я твоя, милый, теперь я твоя. Ты заслужил меня".