Днем бродяги расползались по окрестностям, промышляя, кто чем мог: собирали бутылки, попрошайничали, приворовывали и т. д., а к вечеру собирались под навес. Принимаемые меры кардинальных результатов не давали. Михалыч с напарником ежедневно вытаскивали из-под тюков десяток-полтора бродяг. И хотя часть из них шла в приемник-распределитель, следственный изолятор, часть постепенно вымирала, но меньше их от этого под навесом не становилось. Не смогло исправить бродяжье сознание и образ жизни даже битиё. Избитые бродяги, как только оказывались на свободе, спешили под свой, ставший, наверное, родным, навес.
Среди этой разношерстной братии особо выделялся Александр Никонов. Мужик, которому на вид с одинаковым успехом можно было дать и сорок и шестьдесят лет, с правильно поставленной речью, грамотный и эрудированный. В свои сорок два года он успел девять раз отсидеть срок. Все девять судимостей у него были по 198 (нарушение паспортных правил) и 209 (бродяжничество) статьям уголовного кодекса. Авторитет его среди бродяг был непререкаем.
Весь арсенал милицейских методов воздействия, от законных — штраф, посадка на «пятнашку» и т. п., до совершенно незаконных — битиё, содержание взаперти и т. д., ни к чему не привели. Никонов, с ехидной ухмылочкой на лице, заявил Михалычу, тогда еще даже не студенту юридического института, мол, международная конвенция по правам человека позволяет мне находиться там, где я хочу. Поскольку не доказано, что я совершил правонарушение, — продолжал Никонов, — то презумпция невиновности обязывает любого человека, а тем более милиционера, относится ко мне уважительно.
Услышав про какие-то конвенцию и презумпцию, Михалыч затосковал, т. к. понял, что с бродягами на вверенном ему участке, пока здесь Никонов, он справиться не сумеет.
От такого расстройства, несколько дней кряду Михалыч даже не «шерстил» навес. Дошло до того, что позвонил дежурный по райотделу и участливо спросил, не случилось ли чего, мол, у райотдела уже несколько дней нет показателей по задержанию бродяг.
Голова у Михалыча шла кругом. Мысли о новых способах борьбы с бродягами не покидали ни днем, ни ночью. И однажды блеснуло озарение.
Двенадцать бродяг стояли нестройной шеренгой вдоль стенки навеса, безучастно ожидали окончания проверки документов, и решения своей участи: повезут в милицию или поколотят на месте.
Третий справа стоял, и, по своему обыкновению, ехидно лыбился Саша Никонов.
— Закончишь с ними сам, — бросил напарнику Михалыч. — Никонов, садись в коляску мотоцикла.
Никонов забрался в коляску милицейского «Урала», мотоцикл затарахтел и скрылся в темноте. Ехали недолго. Рядом с заводом проходила железная дорога с переездом, а в сотне метров от него располагался узел теплоцентрали. Это было еще одно место ночевки бродяг. Правда, последнее время оно стало пользоваться дурной славой. За какую-то неделю трое бичей закончили в этом теплоузле свою безалаберную жизнь.