— Сдвинь простыню ниже, — тихо, но уверенно потребовал Брукс.
Смит послушалась, и им стало видно хирургические швы на груди Майкла Хауза, а также темный силуэт ладони.
Кара приставила ладонь к отпечатку. Не прижала, а оставила расстояние в пару миллиметров. Ее рука была меньше, чем контур на груди жертвы. Как минимум на пять сантиметров.
Даже с натяжкой нельзя было сказать, что это след от ее хрупкой ладони. Хотя Брукс изначально был уверен, что совпадения не будет. Не для сверки отпечатков он привел сюда девушку. Просто хотел показать этот странный синяк и выяснить, наконец, что это за чертовщина.
— Прикрой тело.
Он отдал резкий приказ, когда Кара сжала ладонь в кулак. Смит рывком вернула простыню на место. Дыхание Кары стало прерывистым. Она подняла глаза и посмотрела на Брукса.
— Ты был прав. Будь оно проклято, ты был прав.
Тодд заметил, что Смит и Колин придвинулись ближе.
— Ты уже видела такие отметины.
— Я видела похожие.
— Почему вы так считаете? — Смит тут же загорелась узнать побольше. — Этот синяк не…
— Это не синяк. — Кара откашлялась. — И этот след появился в результате простого прикосновения.
— Не понимаю, — нахмурилась Смит.
«Я тоже», — подумал Тодд.
Гит не сказал ничего, но все его внимание было обращено на Кару.
— Мы любим чувствовать биение сердца, когда берем энергию.
Брукс вспомнил нежное прикосновение ее руки к его груди.
— В Древнем Египте, — продолжила Кара до странности ровным, практически монотонным, голосом, не спуская глаз с тела, — верили, что истинная сущность человека заключена в его сердце. Его дух. Душа. Все в сердце, а не в мозге.
— Поэтому-то они и доставали мозги при мумифицировании, — фыркнула Смит. — Считали, что те недостойны хранения.
Тодду было интересно, к чему вообще этот урок истории.
— Когда мозг перестает функционировать, тело продолжает жить. — Взгляд Кары упал на грудь Хауза, прикрытую простыней. — Пока бьется сердце, человек существует.
Облизнув губы, она продолжила:
— Для таких, как я, сердце — средоточие жизни. Нам надо слышать его совершенное биение. Чтобы разделить с жертвой возбуждение. Иногда удовольствие бывает таким всепоглощающим… — ее голос стал тише, — … таким сильным, что желанию взять как можно больше энергии невозможно противиться. — Кара сглотнула. — Если высосать из человека все до последней капли, пока бьется его сердце, то после смерти жертвы на ее груди остается такая отметина.
— Значит, ты видела такой отпечаток? — повторил Брукс. Казалось, Кара абсолютно уверена , но Тодду надо было знать наверняка.