- А как же приговор? – спросил Каиафа.
- К нему прилагался не приговор, а какой-то глупый донос, не стоящий внимания.
- Ты ошибся, прокуратор! Этот человек называл себя царем, а это оскорбление величия, так гласит римский закон!
Конечно, я предполагал такой поворот беседы. И на этот случай у меня была заготовлена тирада, достойная служить эталоном утонченного хамства. Она оскорбляла одновременно и местные обычаи, и местную религию, и самого Каиафу.
- Ты, иудейский жрец, будешь учить римского всадника римским законам? Да будет тебе известно: императору и сенату безразлично, кто или что называется царями в этой варварской Азии. По вашим книгам, здесь испокон веков каждая свинья называлась если не царем, так пророком или первосвященником (последнюю фразу я намеренно произнес на арамейском, для большего эффекта).
Тут надо знать, что со свиньей у местный азиатов связано какое-то поверье, настолько скверное, что они предпочтут скорее нырнуть в нужник, чем коснуться этого безобидного животного. Употребление свинины в пищу у них считается святотатством, а сравнить местного жителя со свиньей – это в сто раз хуже, чем назвать его кастратом и сыном ослицы.
- Ты… Ты… - лицо иудейского понтифика приобрело свекольный цвет, - ты ответишь за это, прокуратор!
- О, я не ослышался? Этот человек угрожал наместнику Рима? – я повернулся к стоявшим у дверей Марцию Германику и Игенсу Публию, - вы слышали?
- Так точно, префект! – хором ответили центурион и претор.
- Надеюсь, Каиафа, ты понимаешь, насколько неудачно выразился? Не желаешь ли принести извинения, или будем считать твои слова официальной позицией синедриона?
Тот покраснел еще сильнее и выдавил из себя:
- Извини, почтенный. Я испытываю трудности с латынью. Я хотел сказать, что ты ответил на мой вопрос, и я признаю, что это я, а не ты ошибся в толковании римского закона.
- В таком случае, недоразумение исчерпано. Хотел ли ты спросить у меня что-либо еще?
- Да, с твоего позволения. Этот Иешуа из Назарета объявил себя сыном бога.
- Вот как? Не иначе, как сыном Меркурия, который у эллинов зовется Гермесом, а в ваших краях - Тотмесом. Такое родство объясняло бы дар убеждения, имеющийся у этого юноши. Как известно, Гермес был отцом Автолика и прадедом Одиссея, прославившегося своим хитроумием во время троянской войны и после, на родной Итаке. Все это описано в «Илиаде» и «Одиссее» Гомера.
- Что я слышу, прокуратор! Ты в это веришь?
- Почему бы и нет? – я совершенно искренне пожал плечами, - Гомер заслуживает доверия, поскольку сам великий Аристотель рекомендовал его сочинения Александру, царю Македонии, который завоевал половину мира и сам был, возможно, сыном бога Аполлона, покровителя наук и искусств, вещающего через оракул, что в Дельфах.