Все сильнее наливается багрянцем солнце. И кажется, что оно летит впереди автобуса, весело ныряя в кружево ветвей.
— Нет, ничего не может сравниться с зимней рыбалкой. Воздуха свежего надышался на целый месяц. Сейчас приеду, в парилку схожу и жить начну заново, — делится своими планами мужчина в меховом пальто.
— Да, отдых отличный, — соглашаются в автобусе.
Я мысленно присоединяюсь к этому мнению, еще и еще раз вспоминая события прошедшего дня. Необычного дня.
НАКАЗАНИЕ
Борис Иванович Жакардин всю ночь спал плохо. Стоило только закрыть глаза и задремать, как всю комнату, казалось, заполняли неторопливые сазаны, карпы, из угла в угол проносились белые амуры и скрывались где-то в серванте.
«Лучше бы он мне не рассказывал, — думал Жакардин, в который раз вспоминая нарочито подробное повествование старого приятеля о поездке на зарыбленный пруд. — Завтра отгул возьму и поеду. В будний день там охрана послабее, да и в случае чего легко будет договориться со сторожем. Один на один. Не забыть бы только пол-литра…»
Возвращался с завода, словно на крыльях летел. Сказал, что теща приболела и срочно надо какую-то мудреную траву для отвара достать. Вошли в положение, отпустили. Дома сразу же принялся за приготовления.
— Куда это ты? На рыбалку, что ли? — увидев удочки, поинтересовалась жена и, не получив ответа, добавила: — Отдыхал бы. Вон другие мужчины как мужчины: сидят во дворе, стучат себе в домино. Рыбу можно и в магазине купить.
— Лучше окунек, выловленный своими руками, чем краснорыбица в магазине, — философски заметил Борис Иванович.
«Посмотришь, какого окуня принесу!» — радостно размышлял рыболов, заталкивая в рюкзак закидушки, нарезанный квадратиками жмых, автомобильную камеру, насос и несколько килограммов отваренной пшеницы. В карманы брюк он предусмотрительно положил ножик, кусок свинца, коробочку с крючками, моток лески и плоскогубцы. Последние нужны были для того, чтобы иглы плавников с зазубринами откусывать — в садке не будут потом запутываться сазаны…
Задолго до рассвета отправился в путь. По приметам, указанным вездесущим приятелем, быстро нашел заветное место. Плотный слой тумана укутал притихший пруд. Из воды то и дело выпрыгивали разыгравшиеся сазаны. Вдруг прямо у ног раздалось громкое: бре-ке-ке-кев…
— Ух, чтоб вас! — зло прошептал Жакардин, озираясь кругом. От волнения руки дрожали, и он с трудом развязал шнур рюкзака. Потом чуть успокоился, быстро накачал камеру — получилось что-то вроде резиновой лодки. Разделся, поеживаясь, перевязал одежду ремнем и пристроил на камере.