ИЗ ЧРЕВА
Мир рухнет, когда мы научим
мыслить собственный цилиндр.
Хуан Эрнест.
Старый сарай с щелястой крышей, обвисшими лохмотьями коры. Над крышей нависли хилые кроны. В пятистах метрах - гуд Вольво, по превосходному асфальту, шлейфы газа и дыма, пыль, грязная бумага из окон Турбо-Твайна, гигантского пассажирского чулка автобусных заводов Кевпахена, бутылки пепси, суета, жизнь.
А тут тишина и нет ничего, кроме запустения, сладковатого духа прелого сена и теленка, что когда-то был здесь. Из сена торчат две пары голых пяток - одни загрубевшие, твердые, мужские, а вторые, розовенькие, как сдобные, нежная кожа. Кристин и Вольф здесь уже с самого утра, Матиас-булочник уже развез утреннюю выручку, а они сделали почти все, и теперь просто лежат, касаясь лениво друг-друга теплыми губами. В углу, уперев держатели в сено стоит красая Хонда, мотоцикл Вольфа. Тишина... Но Вольфу мало уже чувствовать голую грудь Кристи, влажную, ведь только-что он сидел на ней, а девушка тонкими пальчиками трудилась над его членом и он, откинувшись назад, целовал ее прохладные ноги, наконец член брызнул и Кристи задрожала, подставляя розовые соски под белую влагу... Нет, это не то, Вольфом овладевает настойчивое желание, он гладит, щупает за горячие соски девушку, шероховатые, крупные, как кайзеровский пятак, стискивает ее ноги... Девушка часто дышит, хватает его за руки, но он увлечен другим, он быстро переворачивает ее на спину
- Ааа... Ммм... Дурак, что ты...
Кристи не хочет она уже сыта но бес искушения силен. Она не сопротивляется, угли не остыли...
Какое у нее покорное тело, и мягкий живот, так - хлоп, животом на сено и вот уже голые лопатки и гладкие ягодицы, ну, покрути ими, Кристи, покрути, они матовые, мерцают изнутри, как яблочная кожура, а я положу ладони на твою грудь, Кристи, упругую, и прижмусь бедрами к твоим ягодицам. Член у Вольфа поднялся, как Ахилесово копье, он болтается и шлепает девушку по ляжкам.
- Что тебе нужно, Вольф... Мммм...
- Подожди... Делай так...
- Я лучше пойду, дурак...
Нет это все таки - яблоки, румяные бока, такие он мальчишкой рвал у старого Шнудцера, он гонял еще мальчишек вилами... Так, он раздвигает ей ноги... Ну...
- Дурак!
Она вдруг отталкивает его, выскальзывает и садится на мотоцикл. Груди ее, острые, белые, как у козы, торчат в стороны, у коз того Шнудцера, что за ерунда, причем Шнудцер? Она пьяна до изумления, ее босые ноги крепко упираются в ручки внизу и Влоьф видит пушок на ладыжках... К члену Вольфа, тугому, палкой, пристали соринки. Парень встает и идет к мотоциклу, садится сзади, девичьи голые ляжки опять дразнят его. Вольф притягивает ее за теплеющие нагие бедра ближе. Янтарь солнца падает на золотистые тела, они уже в другом мире, где нету шоссе, Старого Матиаса... Кристи крутит ручки смеется...
