Но та потребовала к себе Анну.
– Извините, ради бога, – сказал он, – она хочет, чтобы вы поцеловали ее на ночь. Ее мать тоже музыкантша. Вероятно, вы напоминаете о ней Лене.
– Ее мать тоже играет на фортепиано?
– Очень плохо. Можно сказать, нет. А я играю. По ночам, когда мне не спится, играю в наушниках… Анна, простите, что настаиваю, но малышка просит, чтобы вы пришли ее поцеловать.
Анна встала.
Она отворила дверь, оставленную приоткрытой. Склонившись над девочкой, спела ей на ушко одну из румынских песен, которые только что исполняла. Потом опустилась на пол, рядом с детской кроваткой, продолжая напевать вполголоса и ощущая нежный аромат молока, сливок, сладкой сдобы – всего, чем пахнут маленькие дети. Магдалена глубоко вздохнула и мгновенно погрузилась в сон.
Их тела создавали тишину, в которой обе они жили. Малышка любила – может быть, даже больше музыки – тишину, которая окружала тело Анны Хидден и была ее загадочной спутницей. Вокруг женщины и девочки, вокруг их тел, вокруг их ног тишина и свет таинственным образом сгущались и крепли, а посторонние звуки умирали, побежденные их могуществом. То же самое происходит и с хищниками. Это было очень странно.
Маленькая Лена требовала постоянного присутствия Анны.
Обычно после двух лет дети начинают говорить легко и свободно.
Магдалена говорила неважно. Анна высказала предположение, что она ждет вестей от матери.
– Каких вестей? – удивился Леонард. – Да они только что расстались!
– И все-таки она ждет вестей. Ей нужна уверенность. Или что-то в этом роде. Уж я-то хорошо понимаю такие вещи.
– Ну, ладно, я ей позвоню, хотя мне это не очень приятно. Это ведь мой первый триместр. И если я обращусь к матери Лены с такой просьбой, она пожелает забрать ее. Воспользуется любым предлогом, чтобы ее отнять.
Он так и не позвонил.
– Вы не правы, – твердила ему Анна. – Малышка ждет.
И в самом деле, на лице девочки было написано постоянное тоскливое ожидание. Анна Хидден видела в квартире доктора Радницки портрет его бывшей супруги. В настоящее время она жила с дирижером одного американского оркестра.
Маленькая Лена (Магдалена Паулина Радницки) инстинктивно поняла эту любовь и, непонятно почему, прониклась ею до глубины души.
Какой-то страстный трепет, близкий к безумию, охватывал ее всякий раз, когда Анна снова и снова играла для нее старинные бретонские детские припевки, католические гимны, румынские песни.
А потом на вилле «Амалия», на острове, на террасе, она приучила Лену слушать весну, шелест молодых листьев, трели птиц, славящих солнце, свист ночного ветра, редкие отдаленные голоса, глухой ропот прибоя у подножия скал.