А теперь он прижимал к себе сумку из мешковины с вонючим окороком.
От новой самостоятельной жизни Ригард заметно постройнел, а ведь дома его за округлость фигуры даже поддразнивали.
– Глядя по одежке, вы не нашенские, правильно? – спросил старик.
– Не вашенские, – подтвердил Клаус, расстегивая куртку. После ночевки в сарае ему под рубаху набилась солома.
– А чего в деревне делали?
– На ночлег приходили.
– Из города? – удивился старик, поворачиваясь к Клаусу.
– Из города.
– А чего так далеко?
– Ближе – дорого. Везде деньги требуют, а тут мы дотемна землю потаскали и на ужин заработали.
– Это да, – закивал старик. – В деревне дешевле, а в городе – гляди в оба. Бывает, прямо на воротах мзду требуют. Я вон в мешке фунт меда везу на случай, если этот рыжий снова стоять будет.
– Рыжий?
– Ну да. Самый вредный у них. Все ему подай, все подари, думает, если из деревни, то у нас тут мед по реке течет.
В ящике гагакнул гусь.
– Ну вот, начинается, – заметил старик. – Просыпаются помаленьку, птицы перелетные. А чем это так пахнет?
– Плохо пахнет? – спросил Ригард, понимая, что старик учуял «аромат» подпорченного окорока.
– Нет, хорошо пахнет. Степняцким кунждуком, я его в молодости много поел, пока в пастухах работал.
Стало светать, с первыми лучами солнца лошадь пошла быстрее, а гуси завозились в ящиках и стали на пробу подавать голоса.
– А чего в городе будете делать? – спросил старик.
– Работу поищем, чтобы настоящую, а не на пару дней, – сказал Клаус, надеясь, что старик подскажет им подходящее место.
– На реке работы много, там срубы рубят, а потом разбирают и по реке скатывают. Пока здоровье было, я там от зимы до зимы батрачил.
Клаус с Ригардом переглянулись. Река – это звучало заманчиво. Втайне они надеялись, что когда-нибудь им удастся попасть на торговую галеру, чтобы повидать мир по-настоящему, а не так – пешком, от города до города.
Пред рассветом в дверь стукнули. Галлен спал чутко и сразу открыл глаза. Стук повторился, а потом послышался голос приказчика, которому он с вечера приказал разбудить его:
– Ваше благородие, пора подниматься… Ваше благородие…
Галлен опустил ноги на остывший пол, вышел к двери и, открыв ее, кивнул, давая понять, что приказчик может идти.
Затем прикрыл дверь и посмотрел на храпевшего в углу прихожей Бурта. Тот всегда спал крепко, Галлену приходилось прилагать немало усилий, чтобы разбудить слугу.
В этот раз он решил испробовать другой способ, без воды и тычков. Подойдя к Бурту, он наступил ему на руку – совсем не больно, однако это напугало слугу. Тот вскрикнул и тотчас проснулся.