Как зачарованный смотрел он на падавшую прошлогоднюю хвою, а затем поспешил вниз, где виднелся край болотца с клочками яркой зелени.
Вскоре ветер успокоился, но в наступившей тишине Клаус почувствовал легкий озноб.
Возле болота оказалось совсем прохладно, здесь не вилась мошкара, а ряска не была потревожена ни следами лягушек, ни чирков.
Приметив несколько кустов купыря, Клаус выдернул их и, ополоснув корни в воде, довольно заулыбался. Они были крупнее тех, которые росли у речных заводей, и имели настоящий морковных запах.
«Румяный будет доволен», – подумал Клаус.
Возле Ригарда он чувствовал себя старшим братом, тот все время капризничал и постоянно требовал еды.
Двигаясь вдоль болота, Клаус собрал еще несколько больших корней купыря и отломил стебли, чтобы не тащить лишнего. Потом ему попалась молодая рябина, на нижних ветвях которой сохранились гроздья прошлогодних засохших ягод. Они почти не имели вкуса, но Ригарду вполне бы сгодились.
Рассовав корешки и ягоды по карманам и пройдя еще немного, Клаус решил подниматься к дороге, но неожиданно столкнулся с густыми зарослями ядовитого боярышника, листья которого больно жглись. Пришлось обходить его по берегу, постепенно втягиваясь в сырой березняк, где пахло весенними грибами, а из глубины мутных ставков поднимались белые пузыри.
Ядовитые заросли на склоне закончились, и Клаус свернул направо, чтобы начать подъем, но неожиданно за большим трухлявым пнем увидел человека, который цеплялся за сырую землю скрюченными пальцами, пытаясь отползти от ставка со взбаламученной водой.
Клаус вскрикнул от испуга и едва не побежал прочь, однако перекошенное от страданий лицо старика остановило его, заставив преодолеть страх.
– Что с вами, дедушка? – спросил он, переходя на фальцет, хотя уже видел, что ноги незнакомца опутаны набухшими бурыми водорослями, которые тащили старика в ставок.
– Помоги, – прохрипел несчастный, и Клаус схватил его за руку, чтобы оттащить от жуткой ямы, однако это было не так просто. Водоросли наливались силой и, потрескивая, увеличивались в объеме, стаскивая в яму уже не только старика, но и ухватившегося за него Клауса.
– У меня не получается! – в отчаянии закричал он, видя, как проскальзывают по траве сапоги.
– Серебро… – прохрипел старик. – Брось туда серебро…
– Какое серебро? – не понял Клаус. Ему показалось, что старик бредит.
– Любое… Серебро… Он боится… серебра.
«Но у меня нет денег!» – в отчаянии подумал Клаус, однако тут же вспомнил о смятой серебряной пряжке и, выхватив ее из кармана, швырнул в ставок.