Тем не менее Николас улыбнулся ему.
— Жаль, что память подвела тебя, да еще в столь молодые годы! Я седьмой граф Маунтджой и шестой виконт Ашборо.
— Черт бы тебя побрал! Ты не должен был стать ни тем, ни другим!
— А тебе, Ричард, давно пора повзрослеть.
Ричард задохнулся и судорожно сжал кулаки. Кинжал в живот? Вполне возможно.
Ричард был красив, почти так же хорошо, сложен, как Николас, и достаточно высок, чтобы смотреть на окружающих сверху вниз.
— Я уже мужчина. Мужчина, которым тебе никогда не стать. Меня принимают во всех благородных домах Лондона. В отличие от тебя. Тебе здесь не место. Возвращайся к своим дикарям. Я слышал, что ты прибыл из Китая. Ты ведь там жил, верно?
Николас только улыбнулся в ответ и обратил взор на молодого человека, появившегося рядом с Ричардом.
— Я узнал тебя. Ты Ланселот, верно? Светловолосый невысокий и бледный, с красивыми узкими ладонями и длинными пальцами — типичный образ хрупкого поэта. Что думал их отец о смазливом сыне, точной копии своей матери Миранды?
Маленький, четко очерченный рот капризно искривился.
— Все знают, что меня зовут Ланс.
— Значит, не рыцарь? — насмешливо протянул Николас.
— Не стоит так глупо шутить, сэр. Мне неприятно. Николас поднял темную бровь:
— Я? Ну что ты! Я и не решился бы на такую дерзость. В конце концов, мы родственники.
— Только в силу случайных и неприятных обстоятельств, — отрезал Ричард. — Мы не желаем видеть тебя здесь. Никто не желает видеть тебя здесь.
— Как странно, — беспечно заметил Николас. — Отныне я глава семейства Вейл. Я ваш старший брат. Вам следовало бы приветствовать меня. Наслаждаться моим обществом. Обращаться за советом и помощью.
Ланселот презрительно фыркнул:
— Ты никчемный авантюрист, которому, возможно, место в Ньюгейте.
— Авантюрист? Хм… Неплохо звучит, не находите?
Николас приветливо улыбнулся. Вероятно, это чувство внушили им родители. Когда-то Ричард и Ланселот были невинными детьми: он помнил их по последнему посещению Уайверли-Чейз, как раз перед смертью деда. Тогда он был взрослым мужчиной двенадцати лет.
— Насколько я помню, вас трое, — спокойно продолжал он. — Где… как там его?
— Обри, — сухо обронил Ричард. — Он учится в Оксфорде.
Оксфорд? Звучит чуждо.
— Передайте Обри мои наилучшие пожелания, — сказал он, кивнув братьям.
— Я слышал, ты остановился в «Грильоне», — крикнул вслед Ричард. — Какая жалость, что отец не оставил тебе городской дом!
Ланселот ехидно хихикнул. Николас обернулся:
— Буду с тобой откровенным. Мне более чем достаточно Уайверли-Чейз. Я счастлив, что эта безвкусная глыба в георгианском стиле на Эпсон-сквер не относится к майоратным владениям. Один ремонт будет стоить тебе не менее трех ночей непрерывных выигрышей за игорным столом. Если, разумеется, ты когда-нибудь выигрывал.