Она вдруг запнулась. Лицо исказилось гримасой боли.
— Мама, — повторила она, вдруг вспомнив, как мать обнимала маленькую дочку, как от нее пахло фиалками.
Мама… Сколько раз за эти годы она гадала, есть ли у нее мать, жива ли она, думает ли о ней. Гадала и плакала, терзаясь в разлуке.
— Мои родители живы? — спросила она, боясь ответа.
Саримунд кивнул:
— Да. Оба в добром здравии.
— А брат?
— И Рафаэлло тоже.
Ей хотелось кричать от радости.
— Мой дед умер, когда отец был в Англии, — медленно произнесла Розалинда. — После своего возвращения он стал герцогом Сан-Саваро. Подумать только, Николас, я все вспомнила! У меня есть родители! Они меня любят!
Она принялась приплясывать от возбуждения. Николас схватил ее, прижал к себе, поцеловал в губы.
— Но где находится Сан-Саваро? — спросил он. Розалинда улыбнулась:
— На шпоре итальянского сапожка. Сан-Саваро еще и столица герцогства. Это около Нардо, в пяти или около того милях от Ионического моря. Окна летнего дворца выходят на море. Я плавала там вместе с братом. Помню, как однажды ночью отправилась на берег поплавать под полной луной, чего, конечно, делать не следовало. И тут я услышала смех родителей. Они резвились в воде, как мы с братом… нет, теперь мне пришло в голову, что они не просто купались.
— Подумать только, женщина замужем меньше недели и уже все знает!
Саримунд смущенно откашлялся:
— Изабелла, пора рассказать господину о том, что произошло.
— Откуда ты знаешь, что она помнит и это? — нахмурился Николас.
Саримунд пожал плечами:
— Раньше ей это не позволялось. Было слишком опасно. Но теперь расскажи ему, Изабелла. Расскажи все.
И неожиданно давний страх нахлынул на нее. Розалинда затрепетала:
— Витторио был кузеном моего отца. Он понял, что я знаю о его подлом деянии, потому что тоже был волшебником и ведал, как я сильна. А я стала случайной свидетельницей того, как он удушил младенца, лежавшего на руках убитой им же матери.
— Кроме тебя, никто этого не видел? — спросил Николас.
Перед глазами Розалинды вдруг всплыла кошмарная сцена: мертвый ребенок в объятиях мертвой матери и Витторио, стоявший над ними с улыбкой на губах. Никогда, никогда ей этого не забыть!
— Нет. Только я видела, как он расправился с ними.
— Но ты была ребенком. Кто поверит маленькой девочке? — возразил Николас. — Почему Витторио ополчился на тебя?
— Если бы я пошла к отцу, он велел бы осмотреть тела Иларии и ребенка. На шее новорожденного остались синяки от пальцев Витторио. Врач сразу догадался бы, что младенца задушили.
— Изабелла, — вмешался Саримунд, — тебе известно, почему Витторио расправился с женой и мальчиком?