Лоредана (Мартинес) - страница 126

Десять: Еще бы! Его группа, ты сказал?

Орсо: Да, мои господа, и это была моя первая встреча с Третьим Городом, хотя тогда я этого не понимал.

Десять: И что же их так восхищало в твоих деяниях?

Орсо: Они думали, что я работаю во имя милосердия и любви к ближнему, они думали…

Десять: Постой, брат Орсо. Ты, конечно, понимаешь, что находишься здесь не для того, чтобы себя восхвалять… Ты хочешь, чтобы мы поверили, что ты ничего не знал о них, об этой группе из Венеции, в то время как они знали о тебе все?

Орсо: Да, мои господа, именно так и было. Они даже знали, что я родился в Венеции.

Десять: Что ж, что ж, хорошенькую же загадку ты нам задаешь! Тебя научили быть умным в Болонье, не так ли? Мы проверим, насколько ты умен. Ты предполагаешь, что эти призрачные существа из Венеции следили за твоей драгоценной особой. Так?

Орсо: Не совсем, мои господа. Если мне позволено будет так сказать, я не разделяю вашего тона. Но вы правы, они казались мне призрачными. Это подходящее слово.

Десять: Стражники, выведите этого словоохотливого священника из комнаты, пока мы не будем готовы вернуться к его показаниям.

[Опущено]

Десять: Заключенный, расскажи нам о яде, который ты носил при себе. У тебя было много времени перед тем, как стражники схватили тебя. Почему ты его не проглотил, как сделали некоторые твои сообщники? Тебе что – не хватило храбрости?

Орсо: Возможно, я был малодушен, как вы предполагаете… Но было еще одно препятствие. Самоубийство – это лишение себя высшего дара, если речь не идет о непереносимых страданиях. Оно запрещено Церковью, хотя ранняя Церковь восхищалась им у мучеников.

Десять: Переходи к сути.

Орсо: Чтобы спасти членов Третьего Города от рук Совета Десяти, я одобрял самоубийство. Но когда я сам встал перед выбором, я не смог это сделать. У меня было время для молитвы, и в тот момент, когда меня арестовали, все во мне изменилось. Я… я хотел встретиться с Десятью.

Десять: Минуту, пожалуйста. Чего это ты хотел? Ты сказал, что хотел встретиться с нами?

Орсо: Когда Третий Город был предан и мои собратья стали умирать, меня мучили два желания: бежать и остаться. Я был как в горячке, не зная, скрываться мне или, наоборот, ринуться вперед и попасть под арест, чтобы иметь возможность изложить наши взгляды. Я верил, что Десяти это может быть интересно. В конце концов, к чему еще весь этот допрос?

Десять: Где, монах, ты научился такому бесстыдству, в напыщенной Болонье или в хвастливой Флоренции?… Отвечай нам!

Орсо: Мои господа, я здесь для того, чтобы отвечать на вопросы, и я на них отвечаю. Именно поэтому я выразил свои взгляды в письме, которое вы обнаружили при мне.