Замечаю неподалеку вывеску фотографа и направляюсь к ней. Из-за прилавка навстречу мне спешит хозяин — маленький, зябко поеживающийся человек, проведший, казалось, в своей темной мастерской всю жизнь. Я спрашиваю, сколько потребуется времени, чтобы проявить пленку, и слышу в ответ, что, оставь я кассету прямо сейчас, завтра утром все будет готово.
Ну-у, это меня никак не устраивает. Если и есть сейчас под бельгийским небом парень, не уверенный в своем завтрашнем дне, так это ваш покорный слуга. Я гляжу на часы.
— Значит, сделаем так: вы проявляете пленку сейчас же, а я плачу за срочность вдвое больше. Идет? Только имейте в виду, снимки нужны не позже, чем через час!
Задумавшись, он внимательно меня разглядывает. Похоже, мой приказной тон на него подействовал. Глянув украдкой в зеркало на стене, вижу, что в плаще и мягкой шляпе я — вылитый фриц, только в штатском.
— Ну что ж, хорошо, месье… — бормочет фотограф.
Я покидаю его лавчонку и, расположившись на зимней террасе ближайшего кафе принимаюсь детально анализировать все произошедшее.
Надо признаться, что, к своему стыду, сути дела я не просекаю. Эта партия, разыгрываемая кем-то под носом у немцев, меня несколько озадачивает. Два вопроса не дают мне покоя: кто убрал Слаака и что это за штучка с фотоаппаратом?
Что касается девочки, то, будь она из наших, так уж, наверное, дала бы как-нибудь об этом знать. Может, за ней следили?.. Хм, а в этом что-то есть!
Я заказываю двойной джин и, чтобы подчеркнуть его вкус, тройной коньяк. Занятная, кстати, вещь получается, поверьте — уж в области напитков я собаку съел. Но, как говаривал один палач попавшему к нему по ошибке заключенному, сейчас это уже не важно.
Час, назначенный виртуозу гипосульфита, истек, и я, заплатив, возвращаюсь в ателье.
Озябший пуще прежнего, фотограф встречает меня удивленным взглядом, в котором также сквозит беспокойство. Я мысленно чертыхнулся, подумав, что доверил ему пленку, кадры которой не предназначались для широкой публики и могли просто привести его в ужас.
— Ну как, — без большой уверенности осведомляюсь я, — готово?
Не говоря ни слова, он протягивает мне еще влажную фотографию.
— Как, и это всё?!
— Да, больше на пленке ничего не было… Кстати, я зарядил вам новую пленку, извольте.
Я склоняюсь над карточкой. Каково же было мое разочарование, когда я, ожидая увидеть нечто сногсшибательное, различаю лишь часть фасада какого-то магазина, кусок чьего-то пальто и ногу в штанине и грубом башмаке! И это все, что смог запечатлеть не наведенный на резкость объектив. Ну что за кретинство!