Голос богини изменился. Стал мягким, ласкающим. Медом струился по коже Лилии, избавляя от любой боли и страдания.
Искушение.
Часть ритуала.
Она могла принять это предложение. И Кали дала бы ей то, что предлагала.
Но ничего из этого, не было надо Лилиане.
Она давно перестала мечтать о чем-то подобном. Забыла об ущемленном самолюбии, о презрении клана. С тех самых пор, как ощутила Теодоруса, стоящего с ней рядом в том зале.
— Он — единственный мой свет. Единственные глаза, которые я желаю иметь всегда.
Искушение было предложено. И она отказалась.
Пришел черед других испытаний.
— Хорошо, Лилия, — Кали улыбнулась губами Сирины.
Сзади раздалось глухое, яростное рычание.
Наверное, Михаэль был на грани.
Богиня посмотрела туда, за спину Лилианы.
— Смири себя, Мастер, — Кали усмехнулась, — глупо пытаться диктовать правила и возмущаться, когда у меня твоя любимая, тебе так не кажется? — тонкая бровь вздернулась над черными, переливающимися глазами. — А она такая сладкая, — богиня облизнулась, — сила этой ведьмы такая огромная, манящая, что я могу и оставить ее в своей власти. Замолчи, и не мешайся, если хочешь получить свою Сирину обратно.
Тихое проклятие сорвалось у Михаэля, но он послушно замолк.
Ни у кого из них не было силы тягаться с богиней смерти. И потому, больше никто не смел вмешиваться в их разговор.
— Он не заслужил этот шанс, — богиня произнесла эти слова с задумчивой интонаций, снова, сверху вниз, изучающе рассматривая Лили. — И я не вижу причины удовлетворять твою просьбу…
Лилиана закусила губу, не обращая внимания, что из той, и без того, течет кровь.
Нельзя было поддаваться ничему, ни страху, ни отчаянию, ни этой боли, которая терзала ее изнутри.
Все, каждое слово было испытанием. И нельзя было оступиться. Нельзя было спешить.
Хоть и хотелось закричать: "ЛОЖЬ! НЕПРАВДА!"
Не было для Лилиан никого, более достойного шанса, чем он.
Ей было безразлично, что Теодорус творил, и как. И за какие злодеяния кто-то мог посчитать ее любимого недостойным.
— Молчишь? — богиня усмехнулась, так и не касаясь ногами земли. — Хорошо.
Что было хорошего хоть в чем-то сейчас? Она не понимала этого. Но продолжала молчать, ожидая дальнейших событий.
— Упорная, — усмешка Кали стала зловещей. — Я удовлетворю твою просьбу…
Лилиана не позволила проступить на своем лице облегчению…, неистовому счастью, которое было сродни лавине, по своей силе, оглушающей ее. А ее ладони так и продолжали обхватывать сухую, тонкую кожу на щеках Тео.
Это могло быть еще одним испытанием…
— Дам ему шанс, уже только за то, что кто-то призвал меня, после такого долго забвения, — Кали снова рассмеялась, заставляя кожу Лили, вновь, расцвечиваться кровавыми пятнами.