— Мы уходим, — без лишних сантиментов сообщил ему Меррипен. — До того как придут другие.
— Давай пойдем в таверну, — сказал Кэм. — Мне нужно выпить.
Меррипен молча сел на коня. На этот раз, похоже, Меррипен и Кэм сошлись во мнениях.
Таверна — это место, куда трудяга приходит отдохнуть, лентяй — найти себе занятие, а меланхолик — очистить душу. «Ад и черпак», расположенный в одном из самых неблагополучных закоулков Лондона, мог бы также называться тайным убежищем преступников и тихой гаванью пьяниц. Он вполне отвечал настоящим потребностям Кэма и Кева, будучи местом, где два цыгана могли чувствовать себя как в своей тарелке. Эль был хорошего качества, хорошей крепости, и хотя разносчицы эля не были особенно приветливы, за тем, чтобы кружки были полны, а пол выметен, следили.
Кэм и Кев сидели за столом для двоих. На нем вместо подсвечника стояла маленькая тыква, из которой была вырезана сердцевина, и рыжие бока ее были покрыты липкими потеками. Кев не отрываясь выпил половину кружки, после чего поставил ее на стол и больше пить не стал. Он редко пил. Ему не нравилось терять над собой контроль, что неизбежно случалось при опьянении.
Кэм, однако, кружку выпил до дна. Откинувшись на спинку стула, он с улыбкой смотрел на Кева.
— Меня всегда забавляло то, что ты не любишь и не умеешь пить, — заметил Кэм. — Цыган твоей комплекции должен выпивать четвертак и глазом не моргнув. Но теперь, когда я узнал, что ты к тому же наполовину ирландец… Ну, тебе просто нет извинений, фрал. Надо будет нам поработать над тобой в этом направлении.
— Мы никому не скажем, — угрюмо сообщил ему Кев.
— О том, что мы братья? — Кэм, казалось, наслаждался видимым дискомфортом Кева. — Это не так уж плохо — быть наполовину гаджо, — ласково сообщил он Кеву, усмехаясь при виде его мучений. — Это объясняет то, почему мы оба осели, перестали кочевать, тогда как большинство цыган предпочитают странствовать всю жизнь. В нас течет ирландская кровь, которая…
— Ни… одного… слова, — сказал Кев. — Даже членам семьи.
Кэм слегка нахмурился.
— У меня нет секретов от жены.
— Даже ради ее безопасности?
Кэм, похоже, задумался над этими словами Кева, глядя в узкое окошко. Улица была запружена лоточниками, с грохотом катившими свои тележки по булыжной мостовой. Громкими криками они пытались заинтересовать прохожих шляпными коробками, игрушками, спичками, зонтами и метлами. На противоположной стороне улицы в витрине мясной лавки красовалось только что порубленное мясо.
— Думаешь, родственники нашего отца все еще хотят нас убить? — спросил Кэм.