— Все относительно, — с сардонической усмешкой ответил он. — Что для вас рай, мисс Маркс?
Она отнеслась к его вопросу более вдумчиво, чем он ожидал.
— Мир. Умиротворенность. Место, где нет греха, нет сплетен, нет конфликтов.
— Ну, мисс Маркс, боюсь, что ваше представление о рае совпадает с моим представлением об аде. Таким образом, у меня нет ровным счетом никаких причин, чтобы стремиться покончить с прежним. Следовательно, я могу со спокойной совестью продолжать вести прежнюю греховную жизнь. — Обращаясь к Поппи, Лео произнес иным, более ласковым и участливым тоном: — Не теряй надежды, сестренка. Есть на свете тот единственный, кто ждет тебя. Однажды ты его найдешь, и он станет для тебя всем, на что ты надеешься.
— Ты действительно так думаешь? — спросила Поппи.
— Нет. Но я всегда считал, что девушке в твоих обстоятельствах следует говорить именно это.
Поппи прыснула и ткнула Лео локтем в бок, а мисс Маркс окинула его взглядом, полным презрения.
В последний вечер в Лондоне семья посетила частный бал, устраиваемый в доме мистера и миссис Саймон Хант в Мейфэре. Мистер Хант, предприниматель, совладелец компании «Британские железные дороги» и единственного в стране завода, производящего локомотивы, был человеком, о которых говорят, что он «сделал себя сам», — отец Ханта был простым лондонским мясником. Мистер Хант принадлежал к нарождавшемуся классу инвесторов, бизнесменов и финансистов, которые подрывали так долго существовавшие в обществе представления о том, что высший свет может быть представлен лишь потомственной аристократией.
Публика на ежегодно устраиваемый Хаитами весенний бал приходила самая разнообразная: британские политики, влиятельные и богатые иностранцы, аристократы и бизнесмены. Получить приглашение на бал считалось почетным, поскольку даже пэры, которые на словах презирали стремящихся к наживе плебеев, на деле стремились упрочить отношения с необычайно влиятельным и баснословно богатым мистером Хантом.
Особняк Хантов можно было бы назвать воплощенным в камне символом успеха частного предпринимательства. Просторный, роскошный, технологически продвинутый, дом имел газовое освещение в каждой комнате, а лепнина потолков была выполнена из современного пластичного материала, в настоящий момент представляемого на выставке в Хрустальном дворце. Высокие, от пола до потолка, окна зала выходили в сад, разбитый на манер садов во Франции, с широкими дорожками для прогулок. В доме также имелся зимний сад — оранжерея с застекленной крышей, отапливаемая паром с помощью разветвленной сети труб, проложенных под полом оранжереи.